Лекция «Наука воспитания детей». Часть 2.

Александр Геннадьевич Хакимов

«Наука воспитания детей». Часть 2.

Астана, 24.11.2014 г.

«Особенности обучения детей»

Однажды я говорил с директором школы. Он рассказывал о том, какие в наше время есть дети, как их обучают в этой школе, какие у них дисциплины. И я спросил: «А дети любят читать? Читают ли они книги?» Директор ответил: «Мы прививаем им любовь к чтению». Для ребенка чтение – трудное занятие, но оно очень важно для развития разума. Это одна из самых важных вещей, с помощью которых можно развить разум и волю человека.

Директор говорил: «Дети привыкают, читают, но как читают? Я однажды собрал их и стал спрашивать о том, что они прочитали. Они рассказали. Я спросил о значении некоторых слов, а они не знают, – они их просто пропускают». Это значит, что человек не умеет читать. Поэтому, когда мы что-то говорим, то должны убедиться, что слова, которые произносим, осмыслены, поняты и усвоены. Очень часто бывает так, что мы давим каким-то термином, каким-то желанием, а ребенок еще не понимает, о чем мы говорим, хотя для нас это кажется очевидным. Нас не обучали педагогике или методологии, поэтому нам трудно объяснить своему ребенку даже что «дважды два» или «один плюс один». Он вообще не может понять, что мы имеем в виду. «Вот, Вася, один карандаш, вот еще карандаш. Сколько будет вместе?» Вася ответит: «Они и так вместе, что вы имеете в виду? Вот один и один, а что должно с ними случиться?» Нам это все уже привито и понятно. Но когда вы говорите ребенку, что это само собой разумеется, для него это не так. Для него остается один карандаш и один карандаш, причем тут два? Что их связывает?

Тогда вы используете специальный прием. Берете, например, конфету. Это – совсем другое дело. Или яблоко – для тех, кто живет на севере. И говорите: «Вот, Вася, тебе одна конфета». Вася лучше понимает эту математику: «Так, конфета есть, очень хорошо». «А теперь, Вася, я дам тебе еще одну конфету. Сколько у Васи конфет?» Вася начинает догадываться, что вы имеете в виду. Это происходит на платформе чувства собственности. Ребенок усваивает математику, потому что у него уже есть врожденное чувство собственности, эгоизм. И вы начинаете обучать его на основе его эгоизма.

Но когда вы обучаете ребенка вычитанию, то ему нужно что-то отдать: «Вот, Вася, тебе две конфеты» – и потом отнимаете у него эти две конфеты. Вася недоволен: «Нет! Эта математика мне не нравится!» Поэтому сначала научите его сложению, а только потом – вычитанию, согласно психологии ребенка. Обучайте ребенка через эгоизм: делайте все, что ему нужно, потому что это хорошо: он все принимает, становится счастлив от того, что его эго удовлетворено.

«До пяти лет ребенок – царь»

Нельзя противостоять эго ребенка до пяти лет. До пяти лет он живет как царь, а вы просто исполняете его желания. И, конечно, вы соблюдаете технику безопасности. Ребенку может быть что-то нельзя, потому что это опасно, но в остальном вы просто выполняете его желания. Но как только ему исполняется пять лет – методика воспитания меняется. В отличие от далеких ведических времен, сейчас можно видеть, что ситуация у нас в обществе неординарная. Если говорить прямо, то большинство взрослых людей сейчас напоминают детей. Поэтому, если вы не пойдете на уступку их ложному эго, вы их ничему не научите. Они до сих пор приучены к тому, что им нужно сделать что-то приятное, прежде чем чему-то научить. Современные люди так просто не согласятся ни с чем, даже если вы скажете им правду – они обижаются, как дети. Даже взрослые люди в большинстве своем не воспитаны; их разум довольно слабый, они очень эмоциональны и обидчивы.

Но у ребенка с пяти лет уже начинает пробуждаться разум. Вы заметите это по его вопросам. Собственно, Веды говорят, что разум – это уникальнейший дар Бога, данный именно человеку. У животных нет такого избыточного разума. Животное не спрашивает: «Почему? Что это за жизнь?» А ребенок спросит: «А кто я? Откуда?» Даже в 3 года ребенок может спросить, откуда он появился! Но в 5 лет он обычно делает это осмысленно. В 3 года ребенок может спросить, услышать, а потом забыть, но в 5 лет он уже не забывает ваши ответы. Также примерно к пятилетнему возрасту у ребенка могут быть сильные ассоциации из прошлых жизней или внутриутробного периода. Он может детально вспомнить эти события.

«Дети, кто они?»

Недавно одна женщина написала мне письмо о том, что ее пятилетняя дочь начала рассказывать все подробности своей внутриутробной жизни с семи месяцев. Она в деталях рассказала о событиях, произошедших во время родов, о которых знала только мать. И она сильно плакала, когда вспоминала все это: она вспоминала, как кровь попадала ей в глаза, как ей было больно. Девочка описала все тонкости, которые знала только ее мать. Эта девочка также вспоминала прошлые жизни и, рыдая, говорила, что ее убили и закопали пятеро человек. Несчастная мать хотела ее успокоить: «Ты что, увидела все это по телевизору?» «Нет, я же тебе сказала, ты ничего не понимаешь, меня!» Но она не могла до конца объяснить все своей матери. Даже если она могла увидеть, как кого-то убивают, то кто рассказал ей про внутриутробный период? Дети в этом возрасте могут вспоминать подобные вещи, но вы можете это не заметить – они ведь говорят всякие глупости.

Запомните одну вещь: дети никогда не говорят глупости, это самый серьезный народ! Дети никогда не лгут, если не боятся. Они лгут, потому что боятся. Если вы воспитываете их в страхе, то они всегда будут лгать. В противном случае они не лгут никогда, они всегда говорят правду, – это их природа, они чисты. Лжецами мы их делаем просто потому, что, возможно, вызываем у них страх, и тогда дети замыкаются и сразу начинают говорить ложь – только для того, чтобы спастись от страха.

Дети очень серьезны, они никогда не становятся циниками, не иронизируют. Посмотрите внимательно на выражение их лиц: они очень серьезны. Конечно, они простые, их можно рассмешить, но по своей натуре они имеют вид ученых, исследователей, которые относятся к любому явлению как к чему-то важному. Они видят все это впервые, пытаются осмыслить, их разум включается, начинает работать – у детей всегда идет внутренняя работа. По своей природе они прекрасные ученики.

Вопрос – как же их обучать? Этот вопрос касается больше нас, чем их. Не думайте, что дети – это какой-то испорченный материал. Это не испорченный, а лучший материал. Они лучше, чище нас. И если мы сами находимся в процессе обучения всю жизнь, то мы можем обучаться и у детей, – это очень важный момент. Дети нужны потому, что взрослый человек уже забыл свое детство, потому что сменил тело. Обмен веществ – это и есть смена тела: через 7-14 лет у вас совершенно другое тело. И хотя вы помните себя ребенком, – вы забываете, что такое ребенок, потому что ваше тело меняется, в нем включаются другие энергии. У вас уже созревает сексуальная энергия и другие органы восприятия. И, поскольку тело меняется, мы забываем, что тоже были детьми, – для нас это как будто уже другой мир.

Взрослые учатся у детей, потому что забыли свое детство. Когда мы воспитываем ребенка, мы снова осмысливаем свое детство. Это очень важно – осмыслить его, не забыть. Когда вы близко общаетесь с детьми, воспитываете их, вы снова проникаете в мир их желаний. Это необходимо, это не глупости, не потеря времени, как считают взрослые: «У меня более серьезные дела, у меня работа, пусть с ним кто-то посидит, он просто глупый ребенок». Нет-нет-нет. Это серьезнейший, важнейший процесс, в ходе которого формируется личность. Вы можете сформировать личность великого человека.

«Детские вопросы — это серьезно»

Также ребенка учат самостоятельности. Самостоятельность – это функция разума. Когда вы проживаете с ребенком всю эту жизнь, начинаете смотреть его глазами, общаться с его интересами – это непросто. Оказывается, непросто отвечать на вопросы детей. На самом деле то, что спрашивают взрослые – это детские игры для разумных; а вот ребенок может задать очень важные вопросы. «Кто я, откуда я» – попробуйте объяснить это ребенку.

Я помню себя хорошо – мне было лет 14, я еще раньше донимал мать вопросом о том, откуда я. Меня обманули, говоря про капусту, но я продолжал спрашивать: «Откуда я появился?» Мне сказали, что нужно спросить об этом у матери. Я подошел к матери и спросил: «Откуда я появился, где ты меня взяла?» Она почему-то странно заулыбалась, стала говорить о чем-то другом, а потом сказала: «Иди к бабушке, она лучше знает. Похоже, это она тебя нашла и принесла». Я пошел к бабушке и спросил: «Бабушка, откуда я появился?» И все в доме начали улыбаться, а я не мог понять, почему. Бабушка сказала: «А, да, помню, как я пошла на огород рано утром, и там, в капусте, смотрю – ты лежишь. Я взяла тебя и принесла домой». Я говорю: «Хорошо. А кто положил меня в капусту-то?» Но никто не ответил на этот вопрос, только с юмором сказали: «Подрастешь – узнаешь».

Получается, что мы не можем дать ребенку ответ на вопрос о том, как он появился. Но ответ необходим, иначе там, где нет ответа, образуется пустота, безразличие; не строятся отношения в этой области. Если вы подходите к человеку, а он не дает вам никакого эмоционального ответа или информации, у вас в сердце образуется пустое, неиспользуемое место. И иногда вы чувствуете пустоту в сердце, потому что не получали этих ответов в жизни. Ни в детстве, ни в юношестве наш избыточный по своей природе разум, данный нам свыше, не получал ответов, которые нас волновали.

В детстве я любил смотреться в зеркало, как любой подросток. В этом возрасте человек более всего сосредоточен на себе. И, медитируя на себя в трюмо в течение часа, я досмотрелся до того, что стал считать свое тело совершенством творения. Я изучал себя и анфас, и в профиль, и с затылка, и восхищался – все было великолепно. В юности все люди очень гордятся своим молодым красивым телом.

В какой-то момент, я отчетливо помню это, что-то внутри у меня изменилось, я почувствовал тревогу и не мог понять, почему я почувствовал тревогу от созерцания себя. У меня всплыл вопрос: «А почему я – это я?» Когда ко мне пришла эта мысль, я прекрасно понимал, что имею в виду. Почему я родился с таким носом, с такими ушами? Почему я мальчик? Почему у меня эти родители? Дети могут спросить об этом. И вы не знаете, что сказать, хотя это серьезные вопросы. Обычно я задавал вопросы матери, и потому я спросил ее: «Почему я – это я?» Она ответила: «Не знаю, у тебя опять какие-то вопросы. Подожди, я только что пришла с работы, у меня голова забита другим, у меня совсем другая жизнь. И кто ответит тебе на такие вопросы? Я даже не могу понять, о чем ты спрашиваешь». Я настаивал: «Подожди, послушай! Я же есть? Но почему я – это я, а не кто-то другой?» Но она не поняла: «Что это за вопросы? О чем ты спрашиваешь? Объясни мне». Я попытался уточнить: «Почему я родился у тебя, а не у других родителей?» Она ответила: «Я не знаю…». Перейдя по моей просьбе в другое измерение сознания, она вдруг стала понимать, о чем я спрашиваю.

Вы можете понять вопрос, если захотите. И ребенок ждет, что вы захотите понять его, но вы можете сказать: «Все это – глупости. Подрастешь – поймешь все сам. Устроишься на работу, женишься, – тогда все поймешь». Но тогда уже будет поздно. Это прикладная психология, прикладная наука, прикладная жизнь. Настоящее закладывается тогда, когда есть эти вопросы – это дано свыше.

Современные психологи установили, что все дети рождаются с врожденной верой в Бога, в сверхъестественные силы. Все верят в сказки, в полеты, в космос; все верят, что они станут великими, все верят в большую любовь. Мы пытаемся их ограничивать, потому что у нас нет ресурсов, чтобы сделать каждого космонавтом и каждому дать миллион. Поэтому мы осаживаем их: «Нет-нет, лучше приземлись. Кем ты будешь? Механиком? Инженером? Бизнесменом?»

Ссылка на 1 часть