Махабхарата. Глава девятнадцатая "Игра в кости". Часть 2

Юдхиштхира оставался невозмутимым. У него почти не было шансов обыграть Шакуни. Царь Гандхары и дня не проводил без игры в кости, причем играл только с мастерами. В его распоряжении было все достояние Дурьйодханы, и потому не было такой ставки, на которую он не смог бы ответить. Молвил тогда Юдхиштхира:

– Я ставлю свою священную и победоносную, великолепную колесницу, равную тысяче простых колесниц. Она сделана из чистого золота и покрыта тигровыми шкурами. Когда она мчится по земле, ее колеса гремят как гром, тысяча колокольчиков украшает ее, а запряжена колесница восьмеркой жеребцов, белизной своей соперничающих с лунным светом и летящих быстрее самого ветра.

Очередь бросать кости первым опять выпала Шакуни. Он назвал число, и кости остановились именно на нем, будто послушные его воле.

– Я выиграл! – звук голоса Шакуни смешался со смехом Дурьйодханы и его братьев.

Они с издевкой обратились к Юдхиштхире:

– Ну-ка, чем ты ответишь на это, о владыка мира? Какова будет твоя следующая ставка?

Юдхиштхира сидел, окруженный братьями. Все они бросали свирепые взоры на Дурьйодхану. Арджуна наклонился к Юдхиштхире и тронул его за плечо. Встретив вопросительный взгляд старшего брата, он слегка покачал головой, однако Юдхиштхира продолжил игру.

– У меня есть сто тысяч служанок, – объявил он. – Все они молоды и прекрасны в своем богатом убранстве – на них дорогие одежды и золотые украшения. Они в совершенстве обучены шестидесяти четырем искусствам, особенно танцам и пению. Послушные мне, они развлекают небожителей, брахманов и царей. Они и будут моей следующей ставкой.

– Считай, что вызов твой принят. Я делаю равную ставку, – улыбнулся Дурьйодхана.

Юдхиштхира не смог угадать выпавшее ему число, а Шакуни метнул кости с непревзойденным мастерством и вышел победителем.

– Ага, опять моя взяла!

Дхритараштра прислушивался к игре с высокого царского трона. Наклонясь к Видуре, он то и дело в нетерпении спрашивал его:

– Что он поставил? Каков был выигрыш?

Видура с трудом сохранял спокойствие, в волнении сжимая подлокотники кресла. Ему нестерпимо было видеть, как Пандавы лишались своего имущества таким грабительским и бесчестным образом. С болью в сердце смотрел он на то, как Юдхиштхира терпел одно поражение за другим. Пандав поставил и потерял тысячи слонов, колесниц, небесных коней и бесчисленные стада рабочего скота. Он проиграл сотни тысяч вооруженных и готовых к бою солдат. Охваченный игорной лихорадкой, Юдхиштхира продолжал ставить на кон драгоценные камни, золото и другие ценные металлы. В тишине звучал лишь голос Юдхиштхиры, объявляющего ставки, да возгласы Шакуни: «Я выиграл!», а затем громкий смех Кауравов.

Бхима кипел от гнева. С того самого дня, когда Дурьйодхана попытался его отравить, он жаждал встретиться с царевичем Кауравом в открытом и честном поединке. Ему была невыносима эта постоянная вражда со всем ее коварством и малодушием. Однако без позволения Юдхиштхиры он не мог ни сделать, ни даже возразить что-либо. Арджуна разделял чувства Бхимы. Ему хотелось натянуть тетиву на луке и вызвать вероломных двоюродных братьев на честную битву, но и он чувствовал, что не способен преступить волю Юдхиштхиры. Единственное, что ему оставалось, – это молча смотреть на мучительную картину их унижения, чинимого ухмыляющимся Дурьйодханой и его братьями.

Но вот терпению Видуры пришел конец. Он внезапно встал и обратился к Дхритараштре так, чтобы его все слышали:

– О царь, выслушай меня внимательно. Я хочу сказать тебе нечто неприятное – столь же неприятное, как лекарство умирающему. Когда этот нечестивый мошенник Дурьйодхана только родился и закричал шакальим голосом, я сразу сказал тебе, что ты должен отвергнуть его. Ты не послушался моего совета, хотя с самого начала ясно было, что он станет виновником гибели нашего рода. Разве не видишь ты сейчас, как это предсказание начинает сбываться?

Игра остановилась. Цари молча смотрели на Видуру. Дурьйодхана нахмурился, отец же его сидел молча. Видура продолжал:

– Выслушай древний совет Шукры, небесного риши. Те, кто в поисках меда забираются на большую высоту, забывая обо всем остальном, не замечают поджидающей их опасности – опасности падения. Поднявшись на верхушку дерева, они падают и погибают. Твой сын, потерявший рассудок от азарта, подобен такому сборщику меда. Разжигая вражду с могущественными Пандавами, он не замечает опасности падения, его ожидающего.

Видура говорил, не сводя глаз со слепого царя. Он напомнил ему о том, как преступного царя Камсу свергли и предали смерти его же родственники, сделав это ради спасения династии. Подобным образом, Кауравы должны отвергнуть Дурьйодхану. Царю следует распорядиться, чтобы Арджуна немедленно убил его.

– Таким образом, о царь, ты приобретешь пять павлинов ценой одной вороны, – взывал Видура. – Остановись, не погружай себя в пучину горя ради ублажения того, кто является позором твоей семьи. Есть история о птице, которая изрыгала золото. Один глупый царь купил эту птицу и убил ее из жадности, чтобы быстрее получить все золото. Так он лишился своего нынешнего и будущего счастья. О Дхритараштра, не уподобляйся этому царю, не причиняй вред Пандавам для того только, чтобы завладеть их богатством. Лучше следуй примеру садовника, который с любовью ухаживает за деревьями и благодаря этому получает возможность круглый год собирать плоды.

Видура предупредил царя о последствиях, ожидающих его в том случае, если Пандавы станут его врагами. Даже небожители не способны одолеть их в сражении, что уж говорить о простых смертных.

– Если игру не остановить, – сказал Видура, – то начнется война, в которой погибнут и Кауравы, и их союзники. А виновным в этом бедствии будешь ты, о царь, ибо лишь ты один можешь остановить своего сына. Тем не менее ты молчишь. Я вижу, ты рад его успеху. Человек, потакающий чужим желаниям, даже вопреки тому, что говорит его рассудок, погружается в пучину страдания, подобно путешественнику, отправляющемуся в открытое плавание на судне, ведомом несмышленым ребенком. Остановись, о царь! Этот мерзавец идет прямо в адское пламя, готовое пожрать его, ты же следуешь за ним. Когда Аджаташатру и его братья, обманом лишенные царства, дадут волю гневу, в тот час великого смятения кто спасет тебя? Зачем тебе богатство Пандавов? Ты можешь получить столько, сколько пожелаешь, не прибегая к азартной игре. Лучше завоюй этих тигров среди людей, стоящих больше любых сокровищ, – они будут твоим настоящим выигрышем. Отошли Шакуни обратно в Гандхару. Не разжигай войну, которая уничтожит под корень тебя и твое царство.

Эти слова окончательно вывели Дурьйодхану из себя. Он вскочил на ноги и, видя, что отец его по-прежнему молчит, набросился на Видуру с гневными упреками:

– Наконец-то ты явил нам свое истинное нутро. Предав своих благодетелей, ты перешел на сторону врага. О Кхаттва, нет большего злодейства, чем вредить своему покровителю. И как ты не боишься этого греха? У тебя нет ни стыда, ни благодарности, ни послушания старшим. Почему ты обвиняешь меня? В чем я провинился? Как вода стекает вниз, так и я поступаю согласно своей природе. А природу свою я получил от Всевышнего. Он руководит людскими поступками. Лучше тебе покинуть нас. Ступай на все четыре стороны. Мы не можем позволить, чтобы наши враги, желающие зла своим же покровителям, жили вместе с нами под одной крышей. Нецеломудренная жена, как бы хорошо с ней ни обращались, всегда будет изменять мужу.

Видура в отчаянии покачал головой. Затем он вновь обратился к Дхритараштре:

– О царь, скажи мне откровенно, что ты думаешь о тех, кто отвергает совет, который я дал? Воистину, сердце царя непостоянно. Только что он даровал свою милость, а в следующее мгновение уже пускает в ход оружие.

Повернувшись к Дурьйодхане, Видура продолжал:

– О царевич, ты считаешь меня глупцом, но тебе следует понять, что глупец – это тот, кто пренебрегает советом доброжелателя. В этом мире есть множество порочных людей, не скупящихся на приятные слова, но редко встретишь того, кто даст полезный совет, пусть и неприятный для слуха. Лишь тот советник – истинный друг царя, кто не заботится о том, приятны его слова или нет, но говорит и поступает лишь в согласии с добродетелью.

Дурьйодхана презрительно засмеялся:

– Позор старому Кхаттве! Разве способен он на что-то хорошее?

Не обращая внимания на упреки Дурьйодханы, Видура протянул руку и указал на Пандавов:

– Вот перед тобой пять взбешенных змей, ядом наполнены их глаза. Не тревожь их, не навлекай на себя беду. О славный царь, испей тот напиток, который выбирают честные, а бесчестные избегают: смирение. Смирение – это горькое, терпкое, тошнотворное, жгучее, отрезвляющее лекарство, но ты должен выпить его до дна и восстановить свое благоразумие и рассудительность. Я склоняюсь перед тобой и прошу подумать о собственном благе. Действуй без промедления и отврати бедствие, стоящее на пороге нашего дома.

Сказав эти слова, Видура вернулся на свое место рядом с Дхритараштрой, однако слепой царь по-прежнему хранил молчание. Тогда Дурьйодхана засмеялся и вернулся к остановленной игре. Он велел Шакуни продолжать, и правитель Гандхары обратился к Юдхиштхире с вопросом:

– О царь, ты потерял уже немалое богатство. Ответь мне, есть ли у тебя что-нибудь еще, что будет твоей следующей ставкой?

Отвечал ему Юдхиштхира:

– О сын Сувалы, у меня есть золото, исчисляемое десятками тысяч, миллионами, десятками миллионов, миллиардами, сотнями миллиардов и того больше. Все это я ставлю сейчас на кон. Бросай же – твоя очередь.

Шакуни ухмыльнулся и метнул кости. Словно заколдованные, они остановились на названной им цифре. И так выходило раз за разом, какое бы число он ни загадывал. Раз за разом его голос прорезал царившую в зале тишину:

– Я выиграл!

Юдхиштхира же играл словно одержимый. Казалось, он твердо решил продолжать до тех пор, пока не потеряет все, что у него было. Он поставил и проиграл бесчисленные поголовья коров, лошадей, коз, овец и других животных. Лишившись богатства, он поставил само царство, но проиграл и его.

– Похоже, у тебя ничего не осталось, о царь, – заметил Шакуни.

Юдхиштхира почувствовал, как лицо его покрывается холодным потом. Опустив голову, он подумал о том, что сейчас самое время закончить игру, но что-то изнутри побудило его продолжать. Юдхиштхира вспомнил о Кришне – если б только Он присутствовал здесь, ему не о чем было бы беспокоиться. Однако Кришна – это Верховный Повелитель всех и каждого. Кто знает, может быть, Он еще поможет ему вернуть то, что было потеряно. Но даже в этом случае – что еще осталось у него, с чем можно было бы продолжить игру? Юдхиштхира посмотрел на братьев.

Зал замер, когда Юдхиштхира ответил наконец Шакуни:

– Вот прекрасный в своей молодости, светлый ликом Накула. Украшенный золотом и драгоценными каменьями, он сияет, будто небожитель. Этот могучерукий царевич – моя следующая ставка.

А через несколько мгновений опять прозвучал голос Шакуни:

– Вот, смотрите, я выиграл его.

Юдхиштхира с трудом перевел дыхание. Сидевшие рядом Бхима и Арджуна сжали кулаки в безмолвном гневе, Юдхиштхира же повернулся к Сахадеве и молвил:

– Вот красавец-царевич Сахадева. Он отправляет правосудие, словно сам Ямараджа, а слава о его учености разносится по всему свету. Хоть и не заслужил он быть ставкой в игре, все же я буду играть на него, столь дорогого моему сердцу.

Покатились кости, и в очередной раз все тот же голос произнес:

– Глядите, я и его выиграл.

Хитро сощурившись, Шакуни посмотрел на Юдхиштхиру:

– Бхима и Арджуна, видно, дороги тебе больше, чем сыновья Мадри, раз ты не поставил их первыми.

Глаза Юдхиштхиры покраснели от гнева.

– Глупец! – воскликнул он. – Забыв о совести и чести, ты стремишься неправедными путями посеять вражду между теми, кто един в помыслах и живет душа в душу.

Шакуни, не желая, чтобы игра закончилась преждевременно, поспешил успокоить Юдхиштхиру:

– О царь, в пылу азарта игрок может говорить такие вещи, которые в других обстоятельствах ему и в голову не придут. Я склоняюсь перед тобой. Ты превосходишь меня во всех отношениях. Давай же продолжим игру.

Юдхиштхира посмотрел на Арджуну. Не могло быть такого, чтобы Кришна не позаботился о своем дорогом друге и позволил Юдхиштхире потерять и его.

– Тот, кто, словно непотопляемое судно, перевозит нас через бушующие битвы, кто не знает поражений и прославлен повсюду великими подвигами, – этот царевич будет моей следующей ставкой, – объявил Юдхиштхира.

Дурьйодхана наклонился вперед и с нетерпением следил за движениями Шакуни, приготовившегося бросать кости. Карна сидел рядом и молчал. Он был рад наблюдать за успехами своего друга в этой игре, однако сам предпочел бы ей честную схватку с Пандавами на поле битвы. Духшасана и другие братья Дурьйодханы радостно потирали руки: они видели, как остановились кости, и слышали раздавшийся вслед за этим возглас Шакуни:

– Я выиграл!

1 часть