Махабхарата. Глава первая, часть первая. "Рождение старейшин династии Куру"

Амбика бросила испытывающий взгляд на свое отражение в зеркале, дождавшись, когда служанки закончат наряжать и украшать ее для брачной ночи. Несмотря на долгие месяцы траура, она по-прежнему блистала красотой. Молочно-белая кожа царицы была безупречной. Овальное лицо обрамляли завитки иссиня-черных волос. Брови дугами поднимались над черными глазами, разрезом своим напоминавшими лепестки лотоса. Неудивительно, что Вичитравирья, очарованный красотой жены, так редко покидал ее общество. При его жизни служанки украшали Амбику каждый вечер, на случай, если ее господин захочет провести с ней время. И теперь, вновь увидев себя в нарядном платье и украшениях, Амбика с тоской вспомнила о тех днях, что она проводила с мужем. Привыкнув к могучим объятиям того великого героя, готовиться теперь к встрече с другим мужчиной — как странно!

При одной мысли об этом Амбика почувствовала растущее беспокойство. Жестом она отпустила суетившихся служанок. Ей нужно было побыть одной, подумать. Когда безвременно умер Вичитравирья, она хотела взойти на погребальный костер и последовать за ним на небеса. Она даже представить себе не могла жизни без мужа. Но Сатьявати, царица-мать, удержала ее от этого шага: у Амбики оставался долг, который нужно было исполнить. Несмотря на то, что в течение семи лет они с мужем наслаждались всеми радостями семейной жизни, детей у них не было. Не оставив наследника, царь был виновен в пренебрежении основной своей обязанностью. А без этого, увы, как мог он достичь райской обители?

Сатьявати убедила Амбику и вторую жену Вичитравирьи, Амбалику, остаться и выполнить долг своего мужа, позаботившись таким образом о благополучии его души. Священные писания позволяли мужчине в случае крайней необходимости зачать ребенка с женой своего младшего брата, если тот не мог сделать этого сам. Сейчас был как раз такой случай. Внезапно Амбика почувствовала облегчение. Ее союз с Бхишмой будет не предательством ее любви к мужу, а, наоборот, служением и ему, и его царству. Она перестала беспокойно ходить по комнате и опустилась на ложе из слоновой кости, в смущении ожидая появления Бхишмы. Он был могущественным и праведным человеком. Кому же, как не ему, стать отцом царевича? Нужно постараться, чтобы Бхишма остался доволен ее приемом.

Раздался стук в дверь. Амбика робко подняла глаза. Дверь отворилась, и в комнату вошел высокий мужчина. Кровь застыла в жилах молодой царицы. Это был не Бхишма. Посреди ее спальни стоял иссохший, грязный, безобразный отшельник. Клочья спутанных волос свисали на его изможденное лицо, горящие глаза смотрели в упор. Зубы у него были почти такими же темными, как и его кожа. Единственным одеянием ему служила засаленная набедренная повязка, волосатое тело покрывала корка грязи. Без лишних слов он подошел к ложу и сел рядом с Амбикой. Она невольно отпрянула, пораженная страшным зловонием, исходившим от тела отшельника. Что это за человек?! Она никогда не слышала, чтобы у мужа был еще брат, кроме Бхишмы. Амбика взмолилась богам, желая только одного — лишиться чувств, ибо прикосновение этого страшного человека было ей нестерпимо. Он коснулся ее одежды, и она закрыла глаза, едва сдерживая крик.

Сатьявати проклинала себя. Если бы не жадность ее отца, Хастинапур не оказался бы сейчас в такой опасности. Перед ней сидел могучий Бхишма, сын богини Ганги. На всей Земле не сыскать более великого героя. Старший сын праведного царя Шантану, он был бесспорным наследником хастинапурского престола, но ее неразумный отец поставил благополучие царства под угрозу, и все из-за нее.

События прошлого явственно всплыли в ее памяти. В тот день ничто не предвещало необычных происшествий. Сатьявати сидела на берегу реки, поджидая путников, желающих переправиться на другой берег. Отец ее, старшина рыбаков, дал ей лодку и поручил перевозить через реку людей, чтобы, служа им таким образом, она увеличивала свой запас благочестия. Однако в тот день в окрестных лесах охотился владыка мира, могучий Шантану, и соблазнительный аромат, исходивший от тела Сатьявати, привлек его. Царь отправился на поиски и, обнаружив источник божественного благоухания, тут же был околдован красотой девушки. Его охватило желание взять ее в жены, и взгляды, которые он бросал на нее, говорили об этом красноречивее слов. Узнав, что Сатьявати еще не замужем, царь поспешил в дом отца красавицы — просить ее руки.

Вернувшись тем вечером домой, Сатьявати увидела Шантану, выходившего из дверей их скромной хижины с поникшей головой.

Ее отец соглашался отдать царю свою дочь лишь при условии, что ее сын унаследует трон. Но у владыки уже был достойный сын по имени Деваврата, прошедший обряд посвящения в наследные царевичи. Царь не мог ради одного лишь своего удовольствия допустить такую несправедливость по отношению к своему любимому, ни в чем не повинному сыну. Шантану покинул дом рыбака, терзаемый страстью.

Сатьявати тоже была в отчаянии и проплакала немало дней и ночей, умоляя богов устроить ее союз с царем. И вот однажды у дверей рыбачьей хижины появился Деваврата, пришедший без ведома Шантану просить для него ее руки. Отец Сатьявати настаивал на своем условии, и Деваврата согласился, обещав, что никогда не будет претендовать на трон Хастинапура и что корона достанется детям Сатьявати. Но и это обещание не успокоило отца девушки. Он был слишком хорошо наслышан о дворцовых интригах и понимал, что, даже если сам Деваврата откажется от престола, его сыновья, скорее всего, будут чувствовать себя обманутыми и воспротивятся возведению на трон сына Сатьявати. Предводитель рыбаков высказал свои сомнения Деваврате. Выслушав его, царевич произнес в ответ страшную клятву: у него никогда не будет жены, и всю свою жизнь он будет соблюдать обет безбрачия. «Ради счастья моего отца я готов полностью отказаться от собственного счастья», — сказал он. Сатьявати вспомнила, что, как только Деваврата принес эту клятву, с неба дождем посыпались цветы и эхом раскатился громовой голос: «С этого дня имя тебе будет Бхишма — „принесший ужасную клятву“».

Сатьявати взглянула на Бхишму, сидящего перед ней в почтительной позе. Она произнесла его имя, и Бхишма, в ожидании ее приказа, обратил к ней взор. Возможно, его еще удастся переубедить, ведь он всегда был так послушен ей, особенно после смерти Шантану.

— Дорогой Бхишма, пожалуйста, подумай хорошенько, — сказала царица-мать, накидывая изысканное шелковое сари на заплетенные в косу волосы. — Ты дал свой обет лишь ради отца и меня. Сейчас я освобождаю тебя от этого обета. Ты никогда не сходил со стези добродетели. Прими же во внимание наше нынешнее положение. Ты дал клятву, чтобы угодить старшим. Сейчас ты тоже можешь угодить им, действуя на благо нашей династии. Без сомнения, именно в этом состоит твой долг. Взойди на престол Хастинапура и породи могучих сыновей, чтобы сохранить для будущего наше древнее царство.

Бхишма раздраженно покачал головой:

— О мать, прошу тебя, не заставляй меня сходить с пути истины. Не бывать тому, что ты предлагаешь. Солнце может отказаться от своего сияния, вода — утратить влажность, а небо — перестать проводить звук, но Бхишма никогда не откажется от своего слова.

Бхишма обратил внимание Сатьявати на более глубокую причину несчастья, неожиданно поразившего их царство. Этой причиной была всесильная судьба. Иначе как могло случиться, что оба могучих сына, рожденных Сатьявати, умерли, не оставив наследника? Все цари мира склонялись перед старшим сыном Сатьявати, Читрангадой. Слава, которую он снискал своей верностью добродетели и отвагой в бою, достигла небес. Тогда-то и услышал о нем могущественный царь гандхарвов, носящий то же самое имя, и преисполнился зависти. Завистливый гандхарв не мог допустить, чтобы в мире был еще один знаменитый и могучий Читрангада. Он сошел на Землю и вызвал соперника на битву. Сражение продолжалось много лет, но в конце концов доблестный сын Сатьявати был убит, а гордый гандхарв вернулся с победой на небеса.

Тогда на трон взошел могучий Вичитравирья. Однако, пробыв на нем всего семь лет, он умер от внезапной болезни. Ни у него, ни у его брата детей не было.

Бхишма поднялся и подошел к решетчатому окну. Полная луна освещала дворцовые сады, бросая серебристые блики на широкие, выложенные песчаником дорожки, по которым любил прогуливаться Вичитравирья с царицами. Бхишма повернулся к Сатьявати и продолжил свою мысль:

— Матушка, мы не можем перечить воле Провидения и действовать вопреки благочестию. Добродетельный человек остается покорным воле Бога в любых обстоятельствах. Победа и удача всегда сопутствуют добродетели, тогда как неправедность неотвратимо влечет за собой беду. Поэтому, прошу тебя, не требуй, чтобы я отрекся от своего обета.

Сатьявати сидела, не произнося ни слова. Приверженность Бхишмы правде и добродетели невозможно было поколебать. С его доводами трудно было не согласиться. Склонив голову, она слушала Бхишму.

— Как бы то ни было, матушка, судьба, кажется, предоставила нам выход, не противоречащий законам благочестия. Если достославный Вьясадева произведет на свет потомство от наших цариц, мы будем спасены. Давай же помолимся, чтобы все закончилось благополучно.

Сатьявати кивнула. Она сама призвала могущественного риши Вьясадеву, своего первенца. Нелегко ей было решиться на то, чтобы раскрыть перед людьми тайну рождения мудреца, ведь зачат он был еще тогда, когда она была незамужней девушкой. Боясь людских кривотолков, Сатьявати долгие годы скрывала эту историю, но память о дне, когда небесный риши Парашара явился к ней в лодку и зачал в ее чреве великого Вьясадеву, никогда не покидала ее. Парашара сказал Сатьявати, что ей уготована великая судьба, и даровал славного сына, которому предстояло сыграть немаловажную роль в истории. Затем Парашара своим благословением вернул ей девственность и наделил ее тем небесным ароматом, который впоследствии пленил царя Шантану.

Сатьявати медленно ступала по мозаичному полу. Сотни масляных светильников, сделанных из золота, освещали просторный зал. С высоких стен смотрели искусно выполненные портреты предков, начиная с великого Куру. Все они были могущественными повелителями, владыками мира. Нет, династия Куру не должна угаснуть. Царица-мать промолвила:

— Со времени кончины моих сыновей я не переставая молилась о благе нашего царства. Я верю, что Вьясадева оправдает наши надежды и спасет нас. Но перед лицом зловещей судьбы, постоянно преследующей нас, я не могу удержаться от опасений.

Сатьявати глубоко переживала все, что касалось будущего династии Шантану и всего царства. Как и раньше, ее поступки были продиктованы любовью к покойному монарху. Вне всякого сомнения, в том, что Парашара одарил ее таким сыном, как Вьясадева, была видна рука судьбы. Вьясадева достиг зрелости, едва появившись на свет, и сразу же покинул свою мать, сказав ей на прощание: «Дорогая матушка, если ты окажешься в беде, просто подумай обо мне, и я явлюсь перед тобой, где бы в тот миг ни находился».