Махабхарата. Глава пятая "Демонстрация военного искусства". Часть первая

Среди учеников Дроны двое — Бхима и Дурьйодхана, непримиримые соперники, — не знали себе равных в битве на палицах. Юдхиштхира достиг совершенства в колесничном бою и во владении копьем. Накула и Сахадева лучше всех сражались на мечах, а Ашваттхама являл высочайшее искусство управления мистическим оружием. Арджуна, однако, был лучшим во всех отношениях. Он стал атиратхой, то есть воином, способным сражаться одновременно с шестьюдесятью тысячами воинов. Этим он лишь усиливал зависть, которую испытывали к нему, а равно и к его брату, могучему Бхиме, сыновья Дхритараштры.

В один из дней Дрона решил испытать навыки своих учеников. Высоко на дереве он укрепил чучело птицы и, созвав царевичей, сказал:

— Возьмите лук и прицельтесь в глаз птицы. Я буду вызывать вас по одному, и по моей команде вы будете стрелять.

Первым Дрона подозвал к себе Юдхиштхиру. Когда тот наложил стрелу на тетиву и прицелился, Дрона спросил:

— О царевич, скажи мне, что ты видишь?

Юдхиштхира сказал, что видит птицу, дерево, Дрону и братьев. Дрона снова спросил, что тот видит, и повторил этот вопрос несколько раз, но всегда получал один и тот же ответ. Дрона не велел Юдхиштхире стрелять и приказал отойти в сторону.

— Ты не попадешь в цель, — сказал он с досадой.

Следующим был Дурьйодхана. Когда он приготовился к выстрелу, Дрона задал ему тот же самый вопрос. Царевич ответил так же, как Юдхиштхира, и Дрона приказал ему тоже отойти в сторону.

Один за другим царевичи выходили вперед, давали Дроне одинаковый ответ, и учитель запрещал им стрелять.

Наконец Дрона подозвал к себе Арджуну. Когда тот согнул лук в кольцо и приготовился к выстрелу, Дрона спросил его:

— Скажи мне, что ты видишь? Видишь ли ты дерево, меня, братьев?

Арджуна ответил:

— Я вижу только птицу. Я не вижу ни дерева, ни тебя, ни братьев.

Дрона остался доволен ответом. Спустя мгновение он снова спросил Арджуну:

— Если ты видишь птицу, то опиши ее мне.

Арджуна отозвался:

— Я вижу лишь голову птицы. Я не вижу ее туловища.

Дрона почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Тогда он в восторге скомандовал:

— Стреляй!

Арджуна выпустил стрелу и попал прямо в глаз тряпичной птицы, и она, кувыркаясь, упала на землю. Дрона со слезами на глазах заключил своего ученика в объятия, а Дурьйодхана и его братья смотрели на эту сцену и недовольно морщились.

Некоторое время спустя Дрона вместе с царевичами отправился купаться на Гангу. Когда он входил в воду, на него напал свирепый крокодил. Дрона мог бы и сам справиться с крокодилом, но не сделал этого, а позвал на помощь:

— О царевичи, скорее сюда — убейте это чудовище, спасите меня!

Царевичи оцепенели, увидев учителя в пасти крокодила. Страх сковал их по рукам и ногам — всех, за исключением Арджуны. Он в ту же секунду выпустил пять стрел, которые под водой поразили гада, разорвав его на части. Пасть его разомкнулась, и Дрона смог высвободить ногу. Он вышел на берег и, отведя Арджуну в сторону, проговорил:

— Я хочу дать тебе величайшее оружие. Прими от меня знание брахмастры, неотразимого снаряда, наделенного могуществом Брахмы. Это оружие следует применять только против сверхъестественных врагов, поскольку, если его выпустить в обычного человека или животное, такое оружие может уничтожить весь мир.

Затем Дрона объявил Арджуне, что отныне никто и никогда не превзойдет того во владении луком. Теперь Арджуна стал непобедимым.

Удостоверившись, что царевичи в совершенстве владеют оружием и познали все тонкости военного дела, Дрона пришел к Дхритараштре и обратился к нему со словами:

— О царь, твои сыновья закончили обучение и готовы показать свое искусство. Позволь же мне устроить смотр.

Дхритараштра поблагодарил Дрону за обучение царевичей, сказав ему:

— Я завидую тем, кто сможет увидеть доблесть моих сыновей. Я приду на это выступление вместе с Видурой, который будет моими глазами. Подготовь же с его помощью все необходимое, о лучший из брахманов.

Дрона и Видура вышли за ворота и выбрали в окрестностях города крупный, ровный участок земли. После того как это место было освящено молитвами и подношениями богам, Дрона поручил искусным мастерам возвести там большое ристалище. Обширную площадь в центре его обставили с четырех сторон высокими платформами. На них были установлены тысячи красивых резных деревянных кресел, отделанных слоновой костью и жемчугом, — дар городу от богатых купцов. На месте, отведенном для царя и его гостей, поставили ряды золотых тронов, выложенных кораллами и драгоценными камнями. Стены ристалища, вздымавшиеся, казалось, до неба, были украшены высокими белыми шестами с разноцветными вымпелами, реявшими на ветру.

В благоприятный день, выбранный царскими астрологами, на ристалище начали стекаться жители города, горевшие желанием увидеть, как царевичи будут показывать свое искусство. Впереди процессии Бхишма и Видура вели под руки Дхритараштру. За ними следовали Дрона и Крипа вместе с другими членами царской свиты, такими как Бахлика и Сомадатта, и царями, прибывшими из сопредельных государств. Шествующие из города в сопровождении многочисленных служанок придворные женщины были одеты в блистающие великолепием наряды и украшены драгоценностями. Они поднимались на царскую трибуну, словно богини, восходящие на священную гору Меру.

Толпы горожан из всех четырех сословий заполнили ристалище, дивясь его красоте. Массивные внутренние перегородки были сделаны из чистого золота и усеяны бесценными камнями вайдурья. Арену украшали сплетенные из ярких свежих цветов гирлянды и жемчужные нити. Шум толпы, наводнившей ристалище, напоминал рокот океана. Пение труб и гром барабанов смешивались с гудением раковин и возбужденными голосами людей.

Когда все расселись, на арену вышел Дрона вместе со своим сыном, Ашваттхамой. На Дроне были белые одежды и белые гирлянды, тело его было белым от сандаловой пасты. Волосы и борода тоже были белыми, так что рядом со своим могучим сыном он выглядел как полная луна, сопровождаемая планетой Куджа. С появлением Дроны шум толпы стал постепенно затихать.

Затем по его знаку многочисленные брахманы вышли на арену и провели на ней благоприятные ритуалы, читая нараспев мантры, которые эхом разносились над ристалищем. Заиграли искусные музыканты, и прекрасные звуки, слившись в гармонию, немного успокоили сгоравшую от нетерпения публику.

Наконец на арене, выступая горделиво, словно львы, появились царевичи во главе с Юдхиштхирой. Все они были облачены в сияющие доспехи и снаряжены разными видами оружия.

Дрона попросил их показать свое многогранное мастерство. Царевичи стали выходить вперед один за другим, начиная с Юдхиштхиры. Верхом на быстрых конях они искусно гарцевали по арене, поражая неподвижные и подвижные цели стрелами, на которых были выгравированы имена царевичей.

Тысячи стрел неслись во всех направлениях, заставляя некоторых зрителей пригибаться в страхе за свою безопасность. Другие же не выражали никакого страха, а лишь во все глаза смотрели, боясь упустить хоть что-нибудь в этом удивительном зрелище. Выкрики «Замечательно!», «Блестяще!» разносились над толпой. Юноши так искусно управляли колесницами, скакали верхом и обращались с оружием, что у зрителей захватывало дух. Обнаружив настоящее мастерство во всем этом, царевичи извлекли свои мерцающие голубым светом мечи и с криками бросились друг на друга. Они делали выпады и отражали удары, ловко уходя от выпадов противника. Люди с восторгом глядели на то, какое изящество, быстроту и силу проявлял каждый из царевичей.

Затем Дрона вызвал Бхиму и Дурьйодхану и велел им биться на палицах. Герои вышли вперед, меряя друг друга свирепыми взглядами и мыча, как разъяренные быки. Подняв над головой тяжелые стальные палицы, они закружились по арене, не спуская друг с друга глаз. Видура описывал Дхритараштре, а Кунти — Гандхари, как сражались два царевича, как они обрушивали друг на друга сокрушительной силы удары. Их палицы с громом сталкивались, словно грозовые тучи, высекая целые снопы искр.

Толпа разделилась: одни были на стороне Бхимы, другие же поддерживали Дурьйодхану. Повсюду на ристалище были слышны выкрики: «Полюбуйтесь-ка, ай да герой Бхима!» и «Вы посмотрите, что делает могучий Дурьйодхана!». Дрона заметил, что сражение все больше превращается из игры в серьезную схватку, а зрителей охватывает растущее возбуждение. Он велел сыну встать между ревущими соперниками и развести их. Ашваттхама, послушный просьбе отца, быстро выбежал вперед и разнял царевичей.

Когда Бхима и Дурьйодхана разошлись в стороны, продолжая бросать друг на друга свирепые взгляды, на середину арены вышел Дрона. Он остановил музыкантов и заговорил голосом, напоминающим раскаты грома:

— А теперь свое умение покажет Арджуна. Он мне дороже собственного сына. Ни в одном виде военного искусства сыну Индры нет равных.

Дрона умолк, и на арену вышел Арджуна. Облаченный в золотые доспехи, с большим золотым колчаном стрел за спиной, лучезарный царевич был похож на облако, отражающее лучи заходящего солнца и окрашенное светом радуги и вспышками молнии. Непобедимый воин вышагивал львиной поступью, оглядывая трибуны, и каждый, на кого падал его взгляд, в страхе замирал.

В публике раздались радостные возгласы. Люди затрубили в раковины и заиграли на музыкальных инструментах.

— Этот прекрасный юноша — третий сын Кунти, он лучший из всех благочестивых людей и самый могущественный, — говорили одни.

— Он сын великого Индры, он самая надежная опора династии Куру, — добавляли другие.

Над толпой неслась многоголосая хвала. Кунти слушала эти слова и чувствовала, как молоко течет у нее из груди, смешиваясь со слезами.

Дхритараштра спросил Видуру, почему так радостно кричит народ. Когда же Видура объяснил ему, что так люди встречают появление Арджуны, Дхритараштра произнес:

— Как благодарен я судьбе за трех сыновей Кунти. Они подобны трем жертвенным кострам, а Кунти — священному топливу, что поддерживает в них огонь.

Но в глубине сердца Дхритараштру жгла ревность. Почему народ не приветствовал его сыновей с таким же восторгом? Разве Дурьйодхана хуже Арджуны? О, если бы только он мог видеть все своими глазами!