Сказание о (царевне) Амбе. Главы 170-197.

Махабхарата

Удьйогапарва (Книга о старании)

Главы 170-197

Сказание о (царевне) Амбе

ГЛАВА 170

Дурьйодхана сказал:

Почему, о первейший из рода Бхараты, ты не посмеешь убить Шикхандина, если даже увидишь, что в пылу сражения он покушается на жизнь твою¹ с поднятым оружием? Ты, о могучерукий, перед этим говорил: «Я убью пандавов вместе с сомаками». О сын Ганги, скажи мне (о причине сделанной оговорки), о дед мой!

Бхишма сказал:

Слушай, о Дурьйодхана, вместе с этими властителями земли рассказ о том, почему пе посмею я убить Шикхандина, если даже увижу его в битве. Мой отец Шантану, тот бык из рода Бхараты, был великим царем. Справедливый душою, он нашел в свое время предназначенный ему конец, о бык среди людей! И соблюдая обет свой, о лучший из рода Бхараты, я помазал тогда брата моего Читрангаду па обширное царство (кауравов). Когда же он нашел свою кончину, я, считаясь с мнением Сатьявати, помазал в цари Вичитравирью, согласно установленным обрядам. Хотя и младший годами, возведенный мною на трон по справедливости, о царь царей, благочестивый Вичитравирья смотрел на меня (во всем) с почтительностью. И я тоже, желая, о сын мой, женить его, поразмыслил (сначала) и решил достать для него (невест) из подходящей семьи.

(В это время) я услыхал, о могучерукий, что три девушки, все непревзойденные по красоте, дочери царя страны Каши, — Амба и Амбика и еще другая, Амбалика — (хотят избрать себе мужей) па сваямваре и что цари со всей земли приглашены (туда), о бык из рода Бхараты! И среди тех девушек Амба была старшей, Амбика — средней, а царевна Амбалика, о царь царей, была младшей. Я сам отправился на одной-единственной колеснице в город властителя Каши и увидел, о могучерукий, трех девушек тех, изящно украшенных, а также всех царей земных, собравшихся там, о владыка земли! Тогда, вызывая всех царей, готовых к сражению, я посадил девушек тех к себе на колесницу, о бык из рода Бхараты! Узнав, что брачным выкупом за них должна служить лишь только доблесть, я, взяв их па колесницу, сказал всем царям, собравшимся там, повторяя все снова и снова: «Бхишма, сын Шантану, похищает этих девиц. Вы же, о цари, приложите все старания в меру сил ваших для их освобождения! Ибо я насильно увожу их у вас па глазах, о повелители людей!».

И тут те хранители земли повскакивали с поднятым оружием и, разъяренные, стали понуждать своих возниц: «Заложите колесницы, заложите колесницы²!». И вот цари земные поднялись (на освобождение) с обнаженным оружием па колесницах, напоминающих видом облака, а те, кто сражался со (спины) слонов, — на своих слонах, другие же — верхом на конях своих! Тогда все хранители земли, о владыка народов, окружили меня со всех сторон могучим потоком своих колесниц. Но мощным ливнем стрел я отразил всех царей и победил их, как царь Богов побеждает данавов. И когда они подступали ко мне, я каждой стрелою моей повергал на землю их разноцветные и украшенные золотом знамена. Смеясь, я повергал в том сражении и коней их, и слонов, а также возниц — пылающими стрелами, о бык среди людей! Видя такую легкость (рук) моих, они отвратились (от битвы) и рассеялись все. Я же, победив правителей земли, возвратился в Хастинапур. И затем, о потомок Бхараты, я передал тех девушек, предназначенных для брата моего, Сатьявати и поведал ей, о могучерукий, о том подвиге, (что я совершил).

Так гласит глава сто семидесятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 171

Бхишма сказал:

Потом, о лучший из рода Бхараты, я подошел к матери своей, дочери рыбака, и, припав к стопам³ родительницы героев, сказал ей так: «Победив всех царей, я привез этих дочерей правителя Каши, за которых брачный выкуп состоит лишь в доблести, — (привез) для Вичитравирьи!». Тогда, о царь, Сатьявати с глазами, полными слез, поцеловала меня в голову и радостно промолвила: «Благодаря счастливой судьбе, о сын мой, тобою одержана победа!». Когда же, с согласия Сатьявати, начались уже приготовления к свадьбе, старшая дочь властителя Каши сказала с большой радостью такие слова:

«О Бхишма, ты знаешь законы нравственности и хорошо сведущ во всех священных писаниях! Услышав слова мои, благоволи сделать для меня то, что отвечает требованиям нравственного долга. Повелитель шальвов еще раньше был мысленно избран мною в женихи. И им тоже я была еще тогда избрана тайно, без ведома отца моего. Как же ты, о царь, происходя особенно из рода Куру и изучив священное писание, можешь, о Бхишма, принудить меня, любящую другого, жить в твоем доме? Зная это, о бык из рода Бхараты, и, поразмыслив умом, благоволи предпринять теперь то, о могучерукий, что удобнее для тебя! Очевидно, тот царь шальвов ждет меня, о владыка народов! Будь же сострадателен ко мне, о могучерукий, о лучший из блюстителей закона! Ведь ты, о герой, предан правде, — это хорошо известно нам по всей земле!».

Так гласит глава сто семьдесят первая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 172

Бхишма сказал:

Тогда, испросив разрешения у Кали, иначе прозванной Сатьявати, у советников и дваждырождеппых, а также у домашних жрецов, я дозволил старшей из тех девиц — Амбе уехать, о повелитель людей! И отпущенная мною, та девица отправилась в город повелителя шальвов. Под охраной старейших брахманов и в сопровождении кормилицы своей, преодолев тот путь⁴, она приехала к царю. И приблизившись к царю Шальве, она сказала ему такое слово: «Я явилась, о могучерукий, домогаясь тебя, о лучезарный!». Но ей, о владыка народов, промолвил в ответ повелитель шальвов с притворным смехом: «Я не желаю теперь взять в жены тебя, которая была помолвлена с другим, о красавица! Отправляйся, о прелестная, обратно туда, к потомку Бхараты. Я не желаю больше тебя, насильно похищенную Бхишмой. Ведь когда Бхишма, победив (царей), увез тебя, ты с радостью (отправилась с ним)! После того как он в великой битве победил властителей, земных и увез тебя насильно⁵, я не хочу больше взять тебя в жены, раз ты уже помолвлена с другим, о красавица! Как же царь, подобпын нам, сведущий в науках и предписывающий правила руководства для других, может ввести (в дом свой) женщину, которая была уже помолвлена с другим? Отправляйся куда хочешь, о прелестная, и не трать понапрасну своего времени!».

На это, о царь, Амба промолвила ему, терзаемая стрелами бестелесного (Бога любви): «Не говори так, о хранитель земли, ибо это совсем не так! Я вовсе пе выражала радости, когда увез меня Бхишма, о сокрушитель врагов! Он увез меня силою, разбив наголову всех властителей земных, тогда как я горько плакала. Возьми меня, невинную девушку, преданную тебе, о владыка шальвов! Ведь отвергать преданных (душою) пе одобряется в предписаниях закона! Упросив сына Ганги, никогда не отвращающегося от сражений, я получила его дозволение и приехала к тебе домой! Ведь (в самом деле), о владыка народов, тот Бхишма могучерукий не желает меня! Я слыхала, что предпринятое Бхишмой (похищение певест) затеяно для брата его. Ибо двух моих сестер, Амбику и Амбалпку, о царь, которые были похищепы (одновременно со мною), сын Ганги отдал младшему брату своему Вичитравирье. Клянусь я прикосновением к голове своей, о владыка шальвов, что никогда я не думала о другом мужчине, кроме тебя, о тигр среди людей! И не явилась я к тебе, о царь царей, помолвленной с другим. Говорю тебе правду, о Шалъва, и в том, что это правда, душою клянусь! Возьми меня, о большеглазый, — меня, девушку, пришедшую к тебе по своей воле, не помолвленную с другим, желающую страстно милости твоей!».

Но хотя она и говорила так, Шальва, о лучший из рода Бхараты, отверг ту дочь правителя Каши, подобно тому как змея (сбрасывает) свою обветшалую кожу. И хотя она, о безупречный, и просила так в различных выражениях того повелителя шальвов, он все же не поверил девушке, о бык из рода Бхараты! И тогда та старшая дочь правителя Каши, преисполненная гнева, с глазами, полными слез, сказала голосом, прерывающимся от подступивших рыданий⁶: «Покинутая тобою, о владыка пародов, всюду, куда я ни пойду, прибежищем моим будут люди добродетельные, ибо говорила я правду!». Но злобный царь шальвов и тогда отверг ее, о Кауравья, обращавшуюся к нему с такою жалостной мольбою. «Ступай, ступай!» — говорил ей в ответ Шальва все снова и снова. — «Я боюсь Бхишмы, о прекраснобедрая, а ты — добыча Бхишмы!». И когда сказал ей так Шальва недальновидный, она выехала из города, опечаленная, вопя, как орлица морская.

Так гласит глава сто семьдесят вторая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 173

Бхишма сказал:

Выезжая из города, о потомок Бхараты, она размышляла: «Нет на земле молодой женщины, которая находилась бы в более затруднительном положении, чем я. Ведь я лишилась близких, а также отвергнута Шальвой! И невозможно мне вернуться в город, носящий имя слона, ибо я получила дозволение от Бхишмы (уехать оттуда), дабы встретилась я с Шальвой! Кого же должна я тогда порицать? Себя самое или неприступного Бхишму? Или же неразумного отца своего, который устроил мою сваямвару? Возможно, это моя собственная вина, что я раньше, когда разразилась жестокая битва, не соскочила с колесницы Бхишмы, дабы (возвратилась я) к Шальве. То, что я, словно лишенная разума, оказалась в такой беде, есть неизбежный плод той (оплошности) моей. Позор Бхишме! Позор несчастному отцу моему с глупым рассудком, который выпроводил меня за брачный выкуп, состоявший лишь в доблести, словно продажную женщину! Позор мне самой! Позор царю Шальве и позор творцу моему тоже! Ведь из-за дурного их поведения я впала в столь тяжкое бедствие! Человек всегда обретает то, что предназначено ему судьбою. Однако же причиной нынешнего несчастья моего является Бхишма, сын Шантану. Я вижу поэтому, что теперь мне должно отомстить Бхишме либо путем подвижничества, либо битвы, ибо он является причиной горя моего! Но какой же царь осмелился бы попытаться победить Бхишму в бою?».

Так поразмыслив, она выехала из города и отправилась в обитель благородных отшельников, добрых правом. Там провела она ночь, окруженная отшельниками. И одаренная светлой улыбкой, она, о потомок Бхараты, рассказала во всех подробностях о том, что случилось с нею, о могучерукий, о похищении своем и освобождении и о своем отвержении Шальвой.

Был там, в обители, великий брахман, суровый в обетах, Шайкхаватья по имени. Преисполненный высочайших аскетических заслуг, он был наставником в священном писании и араньяках⁷. И отшельник Шайкхаватья, великий праведник, сказал той целомудренной девушке, исстрадавшейся и глубоко вздыхающей в печали и скорби: «Если так случилось, о достойная, то что же могут сделать благородные и прославленные отшельники, живущие в обители и постоянно занятые покаянием?». Но она, о царь, промолвила ему в ответ: «Да будет оказана мне милость! Я хочу жить отшельницей в лесу. Я буду предаваться тяжкому аскетическому покаянию. Мною еще в прежней своей жизни были в невежестве совершены, наверно, такие же греховные поступки. И то, (что я испытываю) теперь, есть несомненно результат их! Я не посмею вернуться обратно к моим родным, о праведники, отверженной и безрадостной, ибо я отринута Шальвой! Я желаю, чтобы вы, о богоподобные, смывшие грехи свои, наставляли меня в аскетическом покаянии! Пусть же будет проявлено сострадание ко мне!». И (мудрец) тот успокоил девушку, (приводя) примеры и доводы из священных книг. И утешив ее таким образом, оп вместе с другими дваждырожденными обещал ей сделать то, (чего она хотела).

Так гласит глава сто семьдесят третья в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 174

Бхишма сказал:

Тогда добродетельные отшельники погрузились в свои обычные занятия, раздумывая в то же время о том, что можно сделать для девушки. Некоторые из отшельников говорили: «Следует ее отвезти в отчий дом». Другие же среди них, наилучшие из дваждырожденных, склонны были порицать себя. Иные считали, что, отправившись к повелителю шальвов, нужно упросить его принять (девушку). «Нет, — утверждали еще другие,— (не следует этого делать), ибо она отвергнута им». И когда прошло так (некоторое время), те, праведники, суровые в обетах, снова сказали ей: «Что же, о достойная, могут тут сделать люди, благоразумные? Нечего тебе предаваться здесь отшельнической жизни в лесу! Послушайся, о прелестная, доброго слова! Отправляйся отсюда во дворец отца своего. Благо тебе! Царь, отец твой, предпримет то, что следует делать дальше. Ты, о достойная, будешь жить там счастливо, наделенная всеми добродетелями! И не может быть для тебя теперь, о прелестная, другого более подходящего прибежища, чем отец твой! Для женщины прибежищем служит или ее супруг, или отец ее, о красавица! Супруг — ее прибежище, когда она находится в благоприятных условиях, но когда она оказалась в бедственном положении — отец ей прибежище. Ведь эта отшельническая жизнь в лесу весьма тягостна, особенно для той, кто изнежена. Ты же — царевна от рождения, да притом еще юная очень, о красавица! А ведь есть, о прелестная, в (лесной) обители множество неудобств и лишений, о красавица, которых, однако, не будешь ты испытывать, живя в доме отца своего!» В то же время (другие) брахманы говорили той страдалице такие слова: «Увидев тебя одинешенькую в густом, безлюдном лесу, царственные владыки могут домогаться тебя. Поэтому не стремись к такой жизни (отшельницы)!».

Амба сказала:

Невозможно мне возвращаться снова в город Каши домой, к отцу моему, ибо, без сомнения, будут тогда презирать меня родственники мои. Ведь совсем иначе жила я в доме своего отца во время моего детства, о праведники! И не могу я теперь вернуться туда, где отец мой, благо (да будет) вам! Охраняемая отшельниками, я хочу предаться аскетическому покаянию, так чтобы в потустороннем мире не было для меня такой утраты счастья⁸! О лучшие из брахманов, я желаю поэтому предаться покаянию, дабы предотвратить злосчастье!

Бхишма сказал:

Меж тем как брахманы размышляли так и этак, туда пришел подвергавшийся покаяпию, царственный мудрец Хотравахана. И тогда отшельники все встретили этого царя почестями, приветствиями и другими (знаками внимания) и предложили ему сидение и воды. И когда он уселся и отдохнул немного, лесные жители начали снова обращаться к девушке, причем и мудрец тот слышал все. Услышав повесть Амбы и царя Каши, о потомок Бхараты, (праведник) тот — отец ее матери⁹ — встал, дрожа (всем телом), и, посадив девушку к себе па колени, стал утешать ее, о владыка! Затем он расспросил ее во всех подробностях о причине ее горя с самого начала. И она подробно поведала ему обо всем, что случилось. Тогда царственный мудрец преисполнился печали и горя. И тот великий праведник порешил в мыслях, что ей нужно делать.

Дрожа от волнения, молвил он огорченной девушке, сильно исстрадавшейся горем: «Не возвращайся назад в отчий дом, о прелестная! Ведь я отец твоей матери. Я рассею горе твое. Положись на меня, о доченька! (Да) исполнится желание твое, от которого ты чахнешь¹⁰, о дочь моя! По совету моему отправляйся к отшельнику Раме, сыну Джамадагни. Рама устранит великое горе и печаль твою. Он убьет в бою Бхишму, если тот не послушается его слова. Так ступай к нему, наилучшему из потомков рода Бхригу, равному по скрытой мощи своей разрушительному огню в конце юги¹¹! Тот великий праведник направит тебя на верный путь!».

Тут она, громко плача и проливая слезы все снова и снова, сказала тогда отцу своей матери Хотравахапе, отвесив ему поклон головой: «Я отправлюсь по твоему повелению! Но удастся ли мне теперь увидеть того благороднейшего (мудреца), прославленного в мире? И каким образом тот потомок Бхригу рассеет мое тяжкое горе? И как я отправлюсь туда? Обо всем этом хочу я услышать».

Так гласит глава сто семьдесят четвертая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 175

Хотравахана сказал:

Ты увидишь, о достойная, Раму, сына Джамадагни, твердого в правде, наделенного великою мощью и занятого суровым покаянием в дремучем лесу. На лучшей из гор Махендре постоянно Раме прислуживают мудрецы, познавшие Веды, гандхарвы и апсары. Отправляйся туда, благо тебе, и скажи ему слова мои, по перед этим сначала приветствуй почтительно (склонив голову) того (мудреца), сурового в обете и преисполненного больших аскетических заслуг. Скажи ему также, о прелестная, чего ты домогаешься. Если ты упомянешь обо мне, Рама сделает все для тебя. Ибо Рама, доблестный сын Джамадагни, наилучший из всех, кто носит оружие, — мой друг, весьма довольный мною, и он всегда благожелателен ко мне!

И меж тем как царь Хотравахапа говорил так девушке, появился там Акритаврана, любимый спутник Рамы. И тогда отшельники тысячами встали все, и с ними тот царь сринджаев Хотравахана, престарелый годами. И когда спросили они друг друга (о здоровье и благополучии), как подобает по обычаю, те жители лесов, о лучший из рода Бхараты, уселись все вместе, окружив его. Преисполненные удовольствия, радости и блаженства, они затем начали рассказывать всякие излюбленные рассказы, увлекательные и чудесные, о царь царей! И когда кончилась их беседа, царственный мудрец Хотравахана, великий душою, спросил Акритаврану о Раме, первейшем среди великих мудрецов: «О могучерукий, где теперь можно увидеть сына Джамадагни, великого в доблести, о Акритаврана, лучшего из знающих Веды?».

Акритаврана сказал:

О владыка, как раз о тебе Рама, о царь, постоянно говорит: «Тот царственный мудрец сринджаев — мой любимый друг!». Рама будет здесь завтра на рассвете, — так я полагаю. Ты увидишь его здесь, когда он придет, желая лицезреть тебя. А эта девушка, о царственный мудрец, зачем пришла в лес? Чья она и кем она тебе приходится? Я желаю узнать обо всем.

Хотравахана сказал:

Это прелестная дочь царя Каши, о владыка! Она дитя моей дочери! Старшая дочь властителя Каши, она известна под именем Амба. Вместе с двумя младшими сестрами своими опа находилась при обряде сваямвары, о безупречный! Две другие ее младшие сестры зовутся Амбика и Амбалика, о богатый подвигами! Все кшатрии земли собрались тогда вместе в городе Каши. Великое празднество, о брахман-мудрец, проходило там по случаю (сваямвары) этих девушек. Но в это время сын Шантану, Бхишма, обладающий могучей силою, пренебрегая всеми царями, похитил тех девиц троих. И победив всех правителей земли, чистый душою Бхишма приехал вместе с девушками в город, носящий имя слона, о потомок Бхараты! И поведав обо всем Сатьявати, он, могучий, приказал, чтобы сразу же устроить свадьбу брата своего Вичитравирьи.

Видя, что свадебные приготовления закончепы, девушка эта, о бык среди дваждырожденных, сказала тогда сыну Ганги в присутствии его советников: «Мною, о герой, избран по сердцу в супруги повелитель шальвов. Благоволи же, о знаток закона, пе выдавать меня, чье сердце принадлежит другому». Услышав эти слова ее, Бхигама посоветовался с советниками. И поразмыслив об этом, он, с одобрения Сатьявати, отпустил ее. А девушка эта, получив дозволение Бхишмы, обрадованная, отправилась тогда к Шальве, властителю Саубхи, о брахман, и, улучив время, молвила ему слово: «Я отпущена Бхишмой. Признай, что я поступила справедливо! Еще прежде был ты избран мною по сердцу, о бык среди царей!». Однако же Шальва отверг ее, сомневаясь в благопристойности ее поведения. И вот она пришла сюда в лес покаяния, чтобы предаться ревностно подвижничеству. И она была мною узнана, когда рассказала она о своей родословной. Что же до ее горя, то причиной его она считает самого Бхишму!».

Амба сказала:

О блаженный, это именно так, как сказал царь земной, творец плоти матери моей, Хотравахана из рода сринджаев! Но смею я вернуться в город свой, о богатый подвигами, из-за стыда своего и боязни позора, о великий отшельник! И (отныне) высочайшим долгом моим, подлежащим исполнению, должно быть то, о лучший из дваждырожденных, что скажет мне благословенный Рама, — таково намерение мое, о блаженный!

Так гласит глава сто семьдесят пятая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 176

Акритаврана сказал:

Для устранения какой из этих двух горестей, о достойная, желаешь ты найти средство? Скажи мне о том, о юная дева! Если по твоему мнению следует принудить властителя Саубхи (жениться па тебе), о прелестная, то благородный Рама, конечно, принудит его из желания сделать тебе благо. Если же ты хочешь увидеть Бхишму, того сына реки (Ганги) побежденным в битве мудрым Рамою, то Бхаргава¹² исполнит также и это. Услышав слово Сринджайи¹³, а также твое собственное, о дева со светлой улыбкой, следует сегодня же решить, что нужно предпринять вслед за этим.

Амба сказала:

О блаженный, я была похищена Бхишмой по неведению, ибо не знал Бхишма, что сердце мое, о брахман, принадлежит Шальве! Поразмыслив об этом разумом, прими, о владыка, такое решение, какое отвечает справедливости, п пусть будут приняты меры для его осуществления! Сделай то, о брахман, что надлежит сделать по отношению к Бхишме, тигру среди кауравов, либо к царю шальвов, либо же в отношении их обоих. Я поведала тебе правду о причине моего горя. Благоволи же теперь, о святитель, осуществить то, что находится в соответствии с разумом!

Акритаврана сказал:

То, что говоришь ты, о милая, взывая к справедливости, достойно тебя, о красавица! Но все же впемли моему слову. Если сын реки (Ганги) никогда не привезет тебя в город, носящий имя слона, тогда, о робкая, Шальва должен будет отнести тебя на голове, принужденный Рамою! Так как ты, о милая, была уведена Бхишмой насильно, о красавица, то поэтому у царя Шальвы возникло сомнение в отношении тебя, о стройная в талии! Бхишма горд своим мужеством и овеяп успехом победным. Поэтому ты должна заставить свою месть обрушиться именно на Бхишму!

Амба сказала:

Это заветное желание, о брахман, постоянно лелею и я в сердце моем: о если бы смогла я сделать так, чтобы Бхишма был убит в бою! Бхишма ли то или царь Шальва, покарай, о могучерукий, того, на кого ты возводишь вину и из-за кого я стала столь несчастной!

Бхишма сказал:

И когда они беседовали так, прошел тот день, а также ночь, о лучший из рода Бхараты, с ее отрадными ветрами, непрохладными и нежаркими. Тогда появился Рама, блистая своим величием. Носящий на голове косу и одетый в рубище, отшельник тот, о царь, был окружен учениками. Неопечаленный душою, с луком в руке, неся также меч и секиру, свободный от скверны, о тигр среди царей, он приблизился к царю сринджаев (Хотравахане). И при виде его отшельники все и царь тот, преисполненный великих аскетических заслуг, встали с почтительно сложенными руками, и та девушка горемычная тоже. И они почтили с усердием Бхаргаву, предложив ему медвяного напптка. И припятый, как подобает, с почестями, он уселся вместе с ними. Затем оба они — повелитель сринджаев и сын Джамадагни — стали рассказывать о делах давно минувших, о потомок Бхараты! И по окончании беседы царственный мудрец в подходящее время сказал сладостным голосом слова, проникнутые глубоким смыслом, наилучшему отпрыску рода Бхригу, Раме, наделенному могучею силой: «О Рама, это дочь царя Каши, она дитя дочери моей, о владыка! Для нее нужно сделать кое-что. Выслушай же, как должно, о том, о искушенный во всех начинаниях!».

Тогда, обратившись к ней, Рама промолвил: «Расскажи мне о том, что ты хочешь сказать¹⁴». При этих словах она подошла к Раме, напоминавшему сверкающий огонь, и, почтительно поклонившись головою стопам его, прелестная, прикоснулась к ним обеими руками, подобными двум лепесткам лотоса, и остановилась перед ним. Исполненная печали, она громко зарыдала, и при этом глаза ее наливались слезами. И она прибегла тогда к покровительству потомка Бхригу как к прибежищу (всех обездоленных).

Рама сказал:

Кем приходишься ты этому правителю сринджаев, точно так же и мне, о царская дочь! Скажи мне о том горе, что у тебя на сердце. И я поступлю в соответствии со словами твоими.

Амба сказала:

О святитель, великий в обетах, сегодпя я прибегаю к твоему покровительству. Вызволи меня из океана болот скорби, о владыка!

Бхишма сказал:

Видя ее красоту, свежую юность и тончайшую нежность, Рама погрузился у, раздумье. «Что скажет она?». Так размышляя про себя, Рама, первейший из рода Бхригу, глубоко задумался¹⁵, преисполненный сострадания к ней. Затем, снова обратившись к ней, озаренной светлой улыбкой, Рама сказал: «Расскажи о себе». И она рассказала правдиво обо всем Бхаргаве. А сын Джамадагни, услышав те слова царевны и определив сначала, что ему следует предпринять, сказал прекраснобедрой деве: «О красавица, я пошлю передать (мое) слово Бхишме, превосходнейшему из рода Куру. Услышав справедливое слово мое, тот повелитель людей последует ему. Но если все же сын Джахнави¹⁶ не поступит согласно слову, мною сказанному, я тогда испепелю его в битве вместе с его советппками, о прелестная, мощью своего оружия! Или же, о красавица, если у тебя есть на то желание, я могу пока обратиться к храброму повелителю шальвов по этому делу».

Амба сказала:

Я была отпущепа Бхишмой, о потомок рода Бхригу, как только он услышал, что сердце мое еще раньше было отдано по склонности царю шальвов! Явившись потом к царю Саубхи, я обратилась к нему с недостойными словами. И он отвергнул меня, сомневаясь в благопристойности моего поведения. Поразмыслив обо всем этом своим умом, о потомок рода Бхригу, благоволи сделать то, что надлежит делать в таких случаях. Однако Бхишма, соблюдающий великий обет, есть корень этого бедствия моего, ибо им была я подчинена его воле, когда он силою посадил меня (на колесницу свою). Убей же Бхишму, о могучерукий, ибо из-за него оказалась я в таком горе, о тигр из рода Бхригу, и испытываю столь тяжкие лишения! Ведь Бхишма алчен, надменен и овеян успехом победным, о Бхаргава! Поэтому тебе надлежит воздать ему по заслугам, о безупречный! Когда увозил меня насильно потомок Бхараты, о владыка, у меня тогда в сердце зародилось желание: о если бы я смогла сделать так, чтобы был убит тот герой, соблюдающий великий обет! Поэтому, о Рама безупречный, осуществи это желание мое! Убей Бхишму, о могучерукий, как (убил) Вритру Пурапдара!

Так гласит глава сто семьдесят шестая е Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 177

Бхишма сказал:

И на такие слова ее, о владыка, понуждающей его по раз «убей Бхишму», Рама промолвил в ответ плачущей девушке: «О дочь Каши, в каком случае я пе возьмусь за оружие, о красавица, кроме как ради знающих Веды! (Поэтому скажи мне), что другое могу я сделать для тебя? И Бхишма, и Шальва, о царевна, оба всегда будут послушны моему слову. Не печалься, о безупречно сложенная! Я исполню то, (чего ты хочешь). Но только не возьмусь я никогда за оружие, о красавица, кроме как по приказанию брахманов! Это принятое мною правило поведения!

Амба сказала:

Мое горе, о святитель, должен развеять ты любыми средствами! Но то (несчастье) мое исходит от Бхишмы. Поэтому убей его, о владыка, немедля!

Рама сказал:

О дочь Каши, скажи только слово — и Бхишма, хотя и сам заслуживает поклонения твоего, положит, по моему слову, обе ноги твои себе на голову.

Амба сказала:

Убей Бхишму в сражении, о Рама, если хочешь (сделать) приятное i для меня и если благоволишь ты обещание свое сделать правдивым!

Бхишма сказал:

Меж тем как Рама и Амба, о царь, так говорили между собою, Акритаврана промолвил сыну Джамадагни эти слова: «Благоволи, о могучерукий, не покидать девушку, прибегнувшую к покровительству твоему! Убей, о Рама, в сражении Бхишму, ревущего как асура. Если вызванный тобою на битву, Бхишма, о Рама, отшельник великий, (явится и) скажет «я побежден» или если оп последует твоему слову, тогда цель девушки этой будет достигнута, о потомок рода Бхригу, и слова твои, о герой, тоже окажутся правдивыми, о владыка! Это также был давний обет твой, о Рама, отшельник великий, — обещание, данное тобою перед брахманами, после того как ты победил всех кшатриев, о Бхаргава: «Я убью в битве всякого, будь то брахмап, кшатрий, вайшья или шудра, если только окажется он ненавистником брахманов!». И еще ведь (ты обещал), о Бхаргава: «Пока я жив, не смогу я покинуть тех, кто в страхе прибегнул ко мне за покровительством или в поисках средств существования, и я убью того возгордившегося душою (воипа), который победит в битве всех кшатриев земли, собравшихся вместе!». О Рама, именно Бхишма, тот продолжатель рода Куру, одержал победу (над всеми кшатриями)! Явившись к нему, сразись с пим в битве, о потомок рода Бхригу!».

Рама сказал:

Я помню об обете своем, данном мною прежде, о лучший из отшельников! Я же (в данном случае) сделаю, однако, то, что может быть достигнуто примирением. Цель, замышляемая в уме дочери Каши, весьма важная, о брахман! Взяв с собою девушку, я отправлюсь сам туда, где находится Бхишма. Если же Бхишма, всегда восхваляющий битву, не последует моему велению, тогда я убью его, хоть и превосходит оп всех, — таково твердое решение мое! Ведь стрелы, выпущенные мною, не просто вонзаются в тела воплощенных существ, (а проходят сквозь них¹⁷)! Тебе об этом известно еще раньше, со времен сражения моего с кшатриями.

Бхишма сказал:

Сказав так, Рама вместе с изрекающими Веды (отшельниками) принял решение отправиться (из обители). И тот великий праведник поднялся затем (со своего места). Тогда отшельники те, проведя там ночь, совершили (на следующее утро) обряды возлияния священпому огню и прочитали молитвы. И затем все они отправились, желая убить меня. И вот Рама, о великий царь, в сопровождении тех брахманов и вместе с девушкой пришел к Курукшетре, о потомок Бхараты! И достигнув затем (берегов) Сарасвати, все благородные отшельники те во главе с первейшим (отпрыском) рода Бхригу расположились там.

Так гласит глава сто семьдесят седьмая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 178

Бхишма сказал:

И вот на третий день, после того как Рама, великий в обетах, расположился там на ровном месте, о царь, он послал ко мне (вестника) со словами: «Я явился сюда!». Услышав о том, что Рама, паделеппый могучей силою, прибыл к границам наших владений, я с большой поспешностью и с радостью (в сердце) отправился к тому владыке — океану скрытой мощи. (Я двинулся в путь), выставив корову впереди (своей свиты), о царь царей, в окружении брахманов и богоподобных жрецов и сопровождаемый также домашними жрецами. И при виде меня, прибывшего к нему, доблестный сын Джамадагни принял (от меня) те почести и сказал такие слова:

«О Бхишма, по какому побуждению была тобой приведена сюда против ее желания эта дочь царя Каши, а затем вновь отпущена? Ведь ты лишил ее возможности обрести какие-либо добродетели! Ибо кто может теперь жениться на пей, которой раньше прикоснулся (ты рукою)? Она потому ведь отвергнута Шальвой, что была насильно увезена тобою, о потомок Бхараты! Возьми поэтому ее для себя, по моему велению, о бхарата! Пусть эта царская дочь, о тигр среди людей, воспользуется обязан ностями своего пола! Не подобает тебе, царю, причинять ей такое унижение, о безупречный!».

Видя, что он несколько огорчен (из-за девушки той), я сказал ему: «Не могу я никак, о брахман, отдать снова эту девушку брату своему. Это мне, о Бхаргава, сказала она еще прежде: «Я принадлежу Шальве!». Это от меня получила опа дозволение отправиться в город Саубхи. Что до меня, то ни из страха, ни из жалости, ни от вожделения и ни из жажды богатства не могу я отречься от закопа кшатриев — таков твердый обет мой». Тогда в ответ промолвил мне Рама, с глазами, преисполненными гнева: «Если ты не последуешь слову моему, о бык из рода Куру, я убью тебя сегодня же вместе с советниками твоими!». Так в ярости говорил мне снова и снова Рама, с глазами, возбужденными от гнева. Но все же я опять стал упрашивать того усмирителя врагов, тигра из рода Бхригу, мягкими словами. Но оп не унимался. Поклонившись еще головою тому брахману, наилучшему из всех, я спросил его о причине, из-за которой он желает сражаться со мною. И сказал я также: «Еще ребенком был я обучен тобою, о могучерукий, четырем видам оружия¹⁸. Я поэтому являюсь учеником твоим, о Бхаргава!».

Тогда Рама промолвил в ответ, с глазами, покрасневшими от гнева: «Ты знаешь меня, о Бхишма, как своего учителя, и все-таки не берешь себе, ради угождения моего, эту дочь правителя Каши, о Кауравья, владыка земли! Но ведь иначе не будет у тебя спокойствия, о радость рода Куру! Возьми же ее, о могучерукий, и сохрани род свой! Ибо, совращенная тобою, она не найдет себе супруга!». Когда Рама сказал так, я (ответил) тому покорителю вражеских городов: «Этого никогда не может быть, о брахманский мудрец! К чему твои усилия! Видя в тебе прежнего своего наставника, о сын Джамадагни, я стремлюсь ублаготворить тебя, о святейший! А что до девушки этой, то ведь она была еще прежде отвергнута мною. Кто, в самом деле, зная, что женщинам присущи недостатки, чреватые великими бедами, поселит у себя в доме женщину, которая сердцем своим принадлежит другому и остается (в таком случае) подобной ядовитой змее? Даже из страха перед Васавой не отступлюсь я от закопа, о лучезарный! Будь же милостив ко мне или сделай немедля то, что ты считаешь нужным. Тут также, о чистый душою, можно привести из пуран¹⁹ эту шлоку, о владыка, пропетую благородным Маруттой, о многомудрый! — «Приказание наставника надлежит выполнять, если даже он тщеславен, не знает о том, что правильно и неправильно, и следует по неверному пути». Ты — учитель мой, и поэтому я с любовью чту тебя высоко. Ты, однако же, не знаешь обязанности наставника, а потому я буду сражаться с тобой. Но я пе убью своего учителя в сражении, и в особенности брахмана, а тем более еще того, кто преисполнен аскетических заслуг. Поэтому я прощаю тебя.

Если кто в гневе убивает в сражении брахмана, видя, что он, подобно низменному кшатрию, поднимает оружие и сражается, не пытаясь убегать, у того не будет вины за убийство брахмана — таково указание в предписаниях закона. Я — кшатрий, твердо придерживающийся закона кшатриев, о богатый подвигами! Человек, который поступает по отношению к кому-либо так, как тот того заслуживает, не приобщается к беззаконию и находит счастье. Когда человек, сведущий в выборе места и времени, опытный в вопросах закона или выгоды, впадает в сомнение по поводу неудач, оп должен быть на высоте своего положения²⁰ и должен без всяких колебаний²¹ (стремиться к достижению своей выгоды). Так как ты, о Рама, в этом деле, связанном с сомнительной выгодой, поступаешь по справедливости, то я буду поэтому сражаться с тобою в великой битве. Посмотри на силу рук моих и на отвагу сверхчеловеческую. При таких обстоятельствах я, конечно, сделаю то, о потомок Бхригу. что смогу. Я буду сражаться с тобою, о брахман премудрый, на Курукшетре. Снарядись же, о Рама, как ты желаешь, на поединок, о отшелъник великий! Там (па поле кауравов) убитый мною, пронзенный сотнями стрел²² и освященный моим оружием в великом сражении, обретешь ты миры, завоеванные (своим подвижничеством). Отправляйся и стой на Курукшетре, о любитель сражений! Туда же приду и я к тебе ради битвы, о могучерукий и богатый подвигами!

Там, о Рама, где некогда тобою был совершен обряд очищения своим (усопшим) предкам²³ (возлиянием кровью кшатриев), — там, убив тебя, я тоже совершу обряд очищения (кшатриям, убитым тобою), о потомок Бхригу! Ступай туда без промедления, о Рама, трудноодолимый в бою! Я собью твою давнюю спесь, о притязающий на имя брахмана²⁴! На многих сборищах ты похвалялся, о Рама, заявляя: «Мною одним (без посторонней помощи) были побеждены все кшатрии в мире!». Слушай же о том, (сколь нелепо бахвальство твое). В те времена еще пе родился Бхишма или кшатрий, подобный мне. Однако тот, кто охотно собьет воинственную спесь твою, уже родился. Это, о могучерукий, не кто иной, как сам я, Бхишма, покоритель вражеских городов! Вне сомнения, о Рама, это я утихомирю спесь твою в битве!».

Так гласит глава сто семьдесят восьмая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 179

Бхишма сказал:

Тогда промолвил мне Рама, о потомок Бхараты, как бы смеясь²⁵: «Благодарение судьбе, что ты желаешь сражаться со мною в битве? Я пойду теперь же с тобой, о Кауравья, па Курукшетру! Я сделаю то, что ты сказал. Ступай же туда, о усмиритель врагов! Пусть твоя мать Джахнави, о Бхишма, увидит тебя мертвым на той (равнине), пронзенным сотпями моих стрел и ставшим пищей для стервятников, цапель и ворон²⁶. Пусть Богиня, которой прислуживают сиддхи и чараны²⁷, — та счастливейшая дочь Бхагиратхи в облике реки, которая породила тебя, зловредного и неистового, всегда жаждущего битвы, — пусть плачет сегодня, о царь, при виде тебя несчастного, убитого мною, хотя она, быть может, и не заслуживает такого зрелища! Приди, о Бхишма, пойдем со мною. Пусть сегодня же произойдет битва! Возьми с собою все, о Кауравья, колесницы и прочее (снаряжение для битвы), о бык из рода Бхараты!».

И когда Рама, тот покоритель вражеских городов, говорил так, я отвесил ему поклон головою, о царь, п сказал: «Да будет так!». Высказав все это, Рама затем отправился на Курукшетру, горя желанием сразиться. И я тоже, войдя в наш город, поведал обо всем Сатьявати. Затем, когда умилостивительные обряды (для моей победы) были совершены, я, получив благословение матери и побудив брахманов произнести пожелания благополучия, о блистающий величием, в благоприятный день взошел на сверкающую серебряную колесницу, в которую были впряжены кони белой масти. Каждая ее часть была искусно сработана, и отличалась она большими удобствами и была покрыта (с боков) тигровыми шкурами. Она была снабжена многими видами могучего оружия и оснащена всеми необходимыми принадлежностями. Ею управлял возница, происходивший из столь же высокого рода и храбрый, о царь, сведущий в пауке о копях, хорошо обученный (в своем искусстве) и видевший много сражений. И сам я был облачен в красивый белый панцирь. И взяв в руки лук, тоже цвета белого, я отправился в путь, о лучший из рода Бхараты! И белый зонт поддерживался над моей головой. И опахала из буйволовых хвостов, тоже белого цвета, обвевали меня, о повелитель людей! Я был в белом одеянии и в белом тюрбане, и украшения на мне были тоже все белые. И восславляемый (хвалебными гимнами), сулящими победу, я выехал из города, носящего имя слона, и направился к Курукшетре, долженствующей быть полем битвы, о бык из рода Бхараты!

И те кони, но быстроте равные мысли или ветру, понукаемые моим возницей, вскоре примчали меня, о царь, к месту великого сражения. И прибыв па равнину Курукшетры, я и Рама отважный, о царь, сразу же возгорели желанием показать друг перед другом доблесть свою в битве. Тут я остановился при виде величайшего подвижника Рамы и, взяв мою превосходнейшую раковину, громко затрубил в нее. И тогда множество дваждырожденпых, о царь, и отшельники, имевшие свое жительство в лесу, также и Боги вместе с соймами мудрецов расположились там, чтобы посмотреть на дивное сражение. Небесные венки, дивные музыкальные инструменты и гряды облаков ежоминутно вырисовывались там. И вот те отшельники все, сопровождавшие Бхаргаву, приготовились быть свидетелями битвы, окружив поле сражения. Но тут как раз, о царь, (явилась передо мпою) в собственном облике своем моя божественная мать, желающая блага всем существам, и сказала мне: «Что это ты собираешься делать? Подойдя к сыну Джамадагнн, о потомок рода Куру, я буду снова и снова упрашивать его: «Не сражайся с Бхимою, ибо он ученик твой!». Нет, о сын мой, не стремись так упорно, о царь земной, сражаться в бою с сыном Джамадагни, который является брахманом!». Так она меня укоряла. «Ведь Рама,— (сказала она еще), — равный в своем могуществе самому Харе²⁸, был искоренителем рода кшатриев. Разве тебе, о сын мой, не известно об этом, раз ты хочешь сражаться с ним?».

И тогда в ответ я приветствовал Богиню и с почтительно сложенными ладонями поведал ей, о превосходнейший из рода Бхараты, обо всем, что произошло па сваямваре (дочери царя Кашп). (Я рассказал также) о том, о царь царей, как я раньше пытался умилостивить Раму, и о прежней страсти (старшей) дочери царя Каши. Затем мать моя, та великая, Богиня-река, приблизившись к Раме, стала ради меня упрашивать того мудреца из рода Бхригу. «Не сражайся с Бхишмою, ибо он ученик твой!» — такие слова она ему сказала. Но оп ответил ей, так просившей его: «Пойди и заставь отказаться Бхишму! Ведь он не исполняет желания моего! По этой причине я и пришел к нему!».

Санджая сказал:

Тогда Ганга из-за любви к сыну своему вернулась опять к Бхишме. Но оп, с глазами, возбужденными от гнева, не послушался ее слов. И в эту минуту появился (перед Бхишмой) справедливый душою, тот великий подвижник, первейший из рода Бхригу. И он, наилучший ил дваждырожденных, вызвал его на битву снова²⁹.

Так гласит глава сто семьдесят девятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 180

Бхишма сказал:

Обратившись тогда с улыбкой к Раме, стоявшему (в готовности) для битвы, я сказал: «Когда я сам на колеснице, не смею я сражаться с тобою, стоящим на земле! Взойди на колесницу, о герой, и облачись в панцирь, о могучерукий, если ты действительно, о Рама, хочешь сражаться со мною в битве!». Тогда, улыбаясь, ответил мне Рама па поле боя: «Земля — это моя колесница, о Бхишма, а воды, подобно добрым коням, — это упряжные животные, что везут меня. Ветер — мой возница, а мой панцирь составляют матери вед³⁰. Хорошо оберегаемый ими в бою, я буду сражаться, о потомок рода Куру!».

Говоря так, о сын Гандхари, Рама, воистину отважный, окружил меня со всех сторон могучим потоком стрел. И затем увидел я сына Джамадагни стоящим на дивной колеснице, снабженной всеми видами оружия. А сама колесница была прекрасна и имела вид весьма необычайный. Созданная усилием (его же собственной) мысли, она была удобна и просторна, уподобляясь (красотой своей) городу. Небесные кони были впряжены в нее, она была хорошо защищена (необходимыми средствами) в украшена золотыми узорами. И высилось над него знамя, о могучерукий, украшенное изображением лупы. И вооруженный луком и с подвешенным колчаном, с кожаными предохранителями, надетыми на левую руку и большой ее палец, Акритаврана, любимый друг Бхаргавы, в совершенстве знающий Веды, исполнял обязанности возницы этого воина.

А тот потомок рода Бхригу, вызывая меня все снова и снова на битву возгласами «подойди же, подойди», радовал мое сердце. И я встретился один па один с Рамой, тем истребителем рода кшатриев, могучим и неотразимым, поднявшимся подобно самому солнцу (в блеске своем)! После того как он выпустил три потока стрел, осадив моих коней, я сошел с колесницы и, отложив в сторону лук, пешком направился к Раме, превосходнейшему из мудрецов, чтобы почтить его с благоговением. И приветствовав, как должно, наилучшего из брахманов, я сказал ему такие высокие слова: «О Рама, равен ли ты мне или же превосходишь меня, я буду сражаться в битве с тобою, моим добродетельным наставником! Благослови же меня, о владыка, и пожелай мне победы!».

Рама сказал:

Именно так, о лучший из рода Куру, должен действовать тот, кто желает преуспеяния! Ибо это закон для тех, кто сражается с более выдающимися, чем они сами. Я бы проклял тебя, если бы ты пе подошел ко мне таким образом, о владыка народов! Сразись же в битве старательно, призвав всю стойкость свою, о Каурава! Однако я пе могу пожелать тебе победы, ибо сам я стою здесь, чтобы победить тебя! Иди же и сразись справедливо! Я доволен поведением твоим!

Бхишма сказал:

И поклонившись ему, я тогда поспешно (вернулся назад) и, взойдя на колесницу, снова затрубил громко³¹ в раковину, украшенную золотом. И произошло затем сражение между ним и мной, о потомок Бхараты! И длилось оно много дней, о царь, ибо каждый из нас желал победить другого. И в том сражении первым ударил в меня Рама девятьюстами и шестью огнеблещущими стрелами с оперениями цапли. И того (тучей стрел) четверо коней моих и возница были плотно обложены, о владыка народов! Я же, несмотря на это, оставался спокойным в сражении, облаченный в доспехи! Поклонившись богам и особенно брахманам, о потомок Бхараты, я затем обратился с улыбкой к Раме, стоявшему (в готовности) для битвы, и промолвил: «Хотя ты и не проявил ко мне достойной учтивости, все же я чтил высоко твое достоинство наставника! К тому же еще выслушай меня, о брахман, об одной благой обязанности³², (которую следует исполнять), когда нужно накопить добродетели. Веды, что заключены в теле твоем, то высокое положение брахмана, что также есть у тебя, и аскетические заслуги, накопленные тобою суровым покаянием, — по ним я не ударю! Я ударю, однако, по твоему положению кшатрия, которого ты, о Рама, придерживаешься. Ибо когда брахман берется за оружие, оп оказывается в положении кшатрия. Посмотри теперь на мощь моего лука и погляди на силу рук моих! Я рассеку³³ сейчас твой лук, о герой, на две части со стрелою вместе!».

Сказав так, я выпустил в него острую стрелу с наконечником в виде полумесяца, о бык из рода Бхараты! И срезанный ею, загнутый конец его лука упал тогда па землю. Затем я выпустил в колесницу сына Джамадагни сотни прямых стрел с оперениями цапли. И пронзившие насквозь тело (Рамы) и подгоняемые попутным ветром, те стрелы летели дальше, источая кровь (с острия) и уподобляясь настоящим змеям. И с телом, всюду залитым кровью, сам истекая кровью от paн, Рама, о царь, казалось, был подобен тогда горе Меру, исторгавшей расплавленный металл! Или же напоминал он ашоковое дерево³⁴ в конце зимы, украшенное пучками красных цветов, или, о царь, он казался иногда подобным дереву киншука³⁵! Взяв тогда другой лук, Гама, преисполненный гнева, окатил меня дождем остро отточенных стрел с золотыми оперениями. И те жестокие, страшно стремительные стрелы, подобные змеям, огню или яду, настигнув меня с разных сторон, пронзили самые жизненно важные места и привели меня в трепет.

Тогда, призвав всю свою выдержку и вновь обратив себя к битве, я в гневе осыпал Раму сотнею стрел. И пораженный теми острыми стрела мл, блеском подобными огшо или солнцу или напоминающими ядовитых змей, Рама, казалось, лишился чувств. Я же, проникнутый состраданием (от такого зрелища), осудил сам себя, о бык из рода Бхараты, и промолвил: «О, позор битве! Позор всему роду кшатриев!». И охваченный горестным порывом, о царь, я повторил несколько раз: «Увы, велик, (должно быть), грех, совершенный мною соблюдением обязанностей, раз я причинил такие мучения стрелами учителю моему, который является брахманом со справедливою душою!». После этого я уже не наносил больше ударов сыну Джамадагни, о потомок Бхараты! А в это племя тысячелучистое светило, нагрев (лучами) землю, скатилось в конце дня к закату, тогда и битва между нами тоже прекратилась.

Так гласит глава сто восьмидесятая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 181

Бхишма сказал:

И тогда мой возница, признанный искусным (в подобных делах), извлек стрелы из тела своего, из тела коней и моего тоже. Ранним утром, когда взошло солнце, битва началась снова, в то время как копи моя, искупавшись (перед этим), вернулись назад³⁶ и, напившись воды, приободрились вновь. Увидев меня, стремительно подъезжающего на колеснице и облаченного в доспехи, могучий Рама привел в готовность колесницу свою с большим старанием. И тут я, тоже увидев Раму, приближающегося ко мне с жаждой битвы, отложил в сторону превосходнейший лук и быстро сошел с колесницы. И приветствовав его, я снова взошел па колесницу, о потомок Бхараты, и, желая сразиться, остановился бесстрашно перед сыном Джамадагни. Тогда он окатил меня могучим дождем стрел, и я тоже в ответ на это окатил его ливнем из стрел. Но, разгневавшись, сын Джамадагни, о царь, снова послал в меня стрелы с пылающей пастью, напоминающие подлинных змей. И я тоже, о царь, выпуская сотнями и тысячами отточенные стрелы с серповидными остриями, быстро рассекал его стрелы еще в воздухе все снова и снова.

Затем могучий сын Джамадагни стал метать в меня разные виды божественного оружия, и все их отражал я своим оружием, о могучерукий, желая совершить высочайший подвиг. И великий шум поднялся тогда в небе со всех сторон. Но вот я пустил в сына Джамадагни оружие ваявья³⁷, но Рама отразил его оружием гухьяка³⁸, о потомок Бхараты! Тогда я применил, освятив наперед мантрами, оружие агнея, но владыка Рама отразил то оружие мое своим собственным, (называемым) варуна³⁹. Так я отражал разные виды божественного оружия Рамы, а Рама, тот усмиритель врагов, преисполненный скрытой мощи и сведущий в дивном оружии, отражал мои. Тогда первейший из брахманов, о царь, Рама, могучий сын Джамадагни, разгневанный, внезапно повернувшись ко мне слева направо, пронзил мне грудь. И тут, о лучший из рода Бхараты, я лишился чувств па превосходнейшей своей колеснице. И меня, впавшего в беспамятство, пораженного стрелами Рамы, поспешно вывез (из поля боя) мой возница на расстояние слышимости мычания коровы⁴⁰. Видя, что я жестоко ранен и увезен в бесчувственном состоянии, спутники Рамы, все, начиная с Акритавраны, и дочь Каши, возрадовались, о потомок Бхараты, и начали громко кричать! Придя затем в сознание, я узнал возницу своего и сказал ему: «Поезжай туда, о возница, где стоит Рама! Боль у меня прошла уже, и я готов к битве!».

И вот мой возница повез мепя туда па моих дивно-прекрасных конях, которые, казалось, будто плясали на своем пути, о Кауравья, и уподоблялись (по быстроте своей) ветру. И приблизившись затем к Раме, о Каурава, я в сильном гневе, желая победить его, тоже возбужденного гневом, опутал его сетью из стрел. Но те прямо летящие стрелы Рама в сражении быстро рассекал на части одну за другой на лету — каждую тремя своими стрелами. И все мои хорошо оснащенные стрелы были уничтожены сотнями и тысячами, рассеченные надвое стрелами Рамы в великой той битве! Движимый, однако, желанием убить его, я выпустил тогда в Раму, сына Джамадагни, красивую, блистающую стрелу, сравнимую (только) с самой смертью. И глубоко уязвленный ею, покорствуя силе удара стрелы, Рама внезапно потерял сознание и упал на землю. И когда Рама рухнул на землю, отовсюду раздались восклицания «ой, ой!» и вселенная вся, о потомок Бхараты, пришла в замешательство и смятение, будто от зрелища того, когда само солнце упало с небосклона! Тогда отшельники все и царевна Каши в великом смятении подбежали поспешно к потомку Бхригу. И обнимая его, о Каурава, они стали нежно успокаивать его прикосновениями рук своих, охлажденных водою, и пожеланиями победы.

И тогда, воспрянув вновь, Рама обратился ко мне и сказал взволнованным голосом: «Стой, о Бхишма, ты же убит!». И с этими словами он возложил стрелу на лук свой. И выпущенная им в великом сражении, та стрела стремительно вонзилась мне в левый бок. И сильно уязвленный ею, я зашатался, как сотрясается дерево (под ударами бури). Убив затем моих коней в той великой битве, Рама, о царь, невозмутимо спокойный, осыпал меня пернатыми стрелами, меча их с большой ловкостью рук⁴¹. Тогда и я тоже, о могучерукий, стал выпускать с большой ловкостью поток стрел, неотразимый в бою. И те стрелы, посланные Рамой и мною, быстро покрыв со всех сторон небосклон, оставались там, в воздухе. И заволоченное сетью из стрел, солнце, казалось, не могло излучать свет. И даже ветер, прегражденный теми тучами (стрел), казалось также, по мог пройти сквозь них⁴². Тогда от сильного порыва ветра и (прегражденных) лучей солнца, от чрезмерно (накопленного) жара и природных условий возник пожар (в небе). И стрелы те пылали все ярким пламенем от огня, ими же самими порожденного, о царь, и падали па землю, превращаясь в пепел! Затем Рама, придя в ярость, быстро стал осыпать меня, о Каурава, сотнями и тысячами, десятками и сотнями тысяч, миллионами и сотнями миллионов, десятками миллиардов и биллионами стрел! Но и их также рассекал я в сражении своими стрелами, напоминающими сильно ядовитых змей, и заставлял их падать на землю, о царь, подобно змеям, (рассеченным на части). Так происходила тогда та (великая) битва, о лучший из рода Бхараты! Когда же наступило время сумерек, мой наставник удалился (с поля боя).

Так гласит глава сто восемьдесят первая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 182

Бхишма сказал:

На следующий день, когда я вновь встретился с Рамой, битва, (про исходившая) между нами, была опять ужасающей и жестокой, о лучший из рода Бхараты! Тот герой, сведущий в божественном оружии,— владыка, справедливый душою, начал изо дпя в день применять различные виды небесного оружия. Пренебрегая самою жизнью, которою очепь трудно бывает пожертвовать, я в жестоком бою, о потомок Бхараты, рассеивал те виды оружия своим таким же оружием, способным их отражать. И между тем как оружие во всем своем многообразии так уничтожалось и рассеивалось встречным оружием, Бхаргава, преисполненный великой мощи, начал приходить в ярость, пренебрегая в пылу сражения самою жизнью.

Встречая отпор (моего) оружия, великий душою сын Джамадагпи метнул в меня дротик, сверкающий подобно метеору, с пылающим острием, наполняющий своим блеском миры, словно это был дротик, выпущенный самою Смертью! Однако я своими сверкающими стрелами рассек на три части тот летящий на меня дротик, пылающий подобно солнцу в конце юги. Тогда подул (па меня) ветерок, насыщенный тонким благоуханием. Видя, что оружие его рассечено (на части), Рама, воспаленный гневом, метнул в меня двенадцать других страшных дротиков. Но их форму, о потомок Бхараты, мне невозможно описать из-за их сильного блеска и стремительности. Разве мог я, в самом деле, сделать это? При виде их, различных видом, (несущихся ко мне) со всех сторон, подобно длинным огненным языкам, и пылающих страшным внутренним жаром, словно двенадцать солнц при гибели мира, я проникся страхом. Видя сеть из стрел, окружающих меня, я рассекал ее сетью своих стрел, о царь, и послал в пылу сражения двенадцать особых стрел. И при помощи их я отразил те ужасные видом дротики (Рамы). Тогда великий душою сын Джамадагни послал в меня другие страшные дротики, с позолоченными рукоятками, разнообразные, снабженные золотым хвостовым оперением⁴³. И все они сверкали так, словно громадные метеоры.

Отразив и те свирепые дротики при помощи щита и меча и заставив их в той битве упасть на землю, о владыка людей, я затем дождем своих дивных стрел окатил его чудных коней вместе с возницею. Но тут благородный сокрушитель владыки хайхаев⁴⁴ при виде рассеченных мною дротиков, пестрящих золотом и напоминающих змей, выползших из своих нор, проникся гневом и применил вновь божественное оружие. И тогда сверкающие ряды жестоких стрел, точно рои саранчи, упали на меня и совсем захлестнули мое тело, коней моих и моего возницу вместе с самой колесницей! В самом деле, о царь, колесница моя и кони, а равно и возница были покрыты кругом теми стрелами! Также ярмо и дышло колесницы, оба колеса, также и ось, рассеченные стрелами, тут же сломались. Но когда тот дождь стрел все же прекратился, я тоже окатил в ответ наставника моего сплошным ливнем стрел. И поврежденное (моими) стрелами, скопление брахманических его заслуг⁴⁵, (найдя выход) из тела, стало истекать кровью обильно и непрерывно. Но подобно тому как Рама был опутан сетью моих, так же точно и я был сильно и густо пронзен ого стрелами. Когда же на исходе дня солнце закатилось за гору заката, битва наша тогда прекратилась.

Так гласит глава сто восемьдесят вторая в Удъйогапарее великой Махабхараты.

ГЛАВА 183

Бхишма сказал:

На следующее утро, о царь царей, когда взошло яркое солнце, между мною и Бхаргавой снова возобновилась битва. И тотда Рама, наилучший из разящих, стоя на своей быстроходной колеснице, окатил меня ливнями стрел, подобно тому как Шакра (проливает дождь) на гору. Исхлестанный тем дождем стрел, любимый возница мой свалился со своего сидения па колеснице, повергая в уныние мое сердце. И полная бесчувственность овладела тогда возницей. И от удара тех стрел он скатился на землю п потерял сознание. Пораженный стрелами Рамы, возница мой вскоре расстался с жизнью. Тогда, о царь царей, в одно мгновение мною овладел страх. И тут, о царь, когда из-за смерти возницы моего я все еще сокрушался о нем, с сердцем, расстроенным (печалью), Рама стал посылать в меня стрелы, соразмеримые с самою смертью⁴⁶. И действительно, когда я, подвергнутый опасности из-за гибели возницы, предавался унынию, тот потомок Бхригу, сильно натянув свой лук, глубоко пронзил меня стрелою. И пьющая кровь, та стрела, о царь, попав между ключиц, (прошла насквозь), о царь царей, и упала вместе со мною на землю!

Тогда, о бык из рода Бхараты, думая, что я убит, Рама издал еще и еще раз, подобно рокоту облаков, зычный рык и сильно возрадовался. И в самом деле, о царь, когда я в таком состоянии упал (на землю), Рама, преисполненный радости, издавал громкие клики вместе со спутниками своими. В то же время кауравы все, которые стояли рядом со мною, желая посмотреть па битву, были охвачены великим горем при виде падения моего. И вот, когда я лежал поверженный, о лев среди царей, я увидел восьмерых брахманов, блеском подобных солнцу или огню. Они стояли, окружив меня со всех сторон на поле битвы и поддерживая меня руками своими. И бережно поддерживаемый теми брахманами, я не касался земли. Ибо благодаря брахманам, которые как друзья (поддерживали меня), я держался в воздухе. И будто парящего спящим в воздухе, они окропляли меня каплями воды. И поддерживая меня так, о царь, те брахманы, все затем сказали не раз: «Не бойся! Благополучие да будет с тобою!»

Утешенный теми словами их, я быстро поднялся. И тогда я увидел мать свою — превосходнейшую из рек, стоящую на моей колеснице. И действительно, о владыка кауравов, конями моими в битве, (когда возница мой был повержен), правила та (Богиня)—великая река! Почтив затем стопы матери моей и (предка своего) Риштишену⁴⁷, я взошел на колесницу. И она потом охраняла мою колесницу, коней и все необходимое снаряжение для битвы. Однако я, сложив просительно ладони рук своих, умолил ее уйти обратно. После (того как она ушла), я сам правил теми конями, быстрыми как ветер, и сражался с сыном Джамадагни, пока не окончился день, о потомок Бхараты! И тогда в пылу сражения, о лучший из рода Бхараты, я выпустил в Раму мощную, быстролетную стрелу, способную пронзить самое сердце. И пораженный сильным ударом стрелы, Рама, выпустив свои лук, упал обоими коленями па землю и потерял сознание.

И когда Рама, тот даритель многих тысяч (золотых монет), упал (па землю), густые тучи заволокли небо, проливая в изобилии кровь. Падали сотнями метеоры, слышались грома раскаты, приводящие все в трепет! И (демон) Раху⁴⁸ внезапно окутал сияющее солнце. Начали дуть резкие ветры и стала дрожать сама земля! Стервятники, вороны⁴⁹ и цапли стали слетаться, охваченные радостью! И меж тем как страны света, казалось, будто пылали, ежеминутно принялся завывать зловеще шакал. И не будучи ударяемы, барабаны начали издавать резкую дробь! И в самом деле, когда благородный Рама лежал на земле в бессознательном состоянии, показывались эти грозные знамения, о лучший из рода Бхараты! Тогда, погруженный в облака пыли, солнечный диск потускнел в блеске своих лучей, и солнце зашло за гору заката. И тут опустилась ночь с ее восхитительными и прохладными ветрами. И тогда мы оба прекратили битву⁵⁰. Таким образом, о царь, (с наступлением сумерек) страшная битва прекращалась, а (на следующий день) с восходом солнца⁵¹ она начиналась снова. И (возобновляясь) всякий раз на рассвете⁵², она продолжалась двадцать дней и еще других три дня.

Так гласит глава сто восемьдесят третья в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 184

Бхишма сказал:

Затем, о царь царей, поклонившись ниц брахманам, усопшим предкам, всем Божествам и тем существам, что бродят в ночи, а также царям земным, о владыка народов, я улегся на своем ложе и стал размышлять в уме: «Вот уже много дней, как длится между мной и сыном Джамадагни эта ужасная битва с весьма тяжкими последствиями. Однако же я не в состоянии победить в сражении на поле брани Раму, преисполненного великой мощи, — того брахмана, сына Дмажадагни, могучего по силе своей. Если же мне действительно по силе победить сына Джамадагни, великого своею доблестью, пусть тогда Божества благосклонно покажутся мне ночью⁵³!». И израненный стрелами, о царь царей, я проспал ту ночь, лент па правом боку, чуть ли не до самого рассвета⁵⁴. И вот первейшие брахманы, то самые, которые подняли меня, когда я упал с колесницы, и поддерживали (на своих руках) и потом утешили меня словами «не бойся», явились, о великий царь, мне во сне. И окружив меня, они сказали такие слова. Внимай же о том, о продолжатель рода Куру!

— «Вставай, о сын Ранги, не бойся! Не должно быть у тебя никакого страха! Мы будем защищать тебя, о тигр среди мужей, ибо ты есть паша собственная плоть! Рама, сын Джамадагни, никогда не сможет победить тебя в бою! Именно ты, бык из рода Бхараты, победишь Раму в сражении! Это любимейшее оружие, по названию «прасвапа⁵⁵», созданное Вишвакарманом и принадлежащее Праджапати, ты, конечно, узнаешь сам, о потомок Бхараты, ибо оно было уже тебе известно в твоей прежней жизни⁵⁶! Ни Рама и пи какой-либо другой человек на земле не сведущ в нем. Поэтому вспомни о нем, о могучерукий, и примени его с полною силой! Рама же не придет к полной гибели от того оружия, о повелитель людей! Ты поэтому никогда, о милостивый, применяя его, не совершишь никакого проступка. Пораженный силою твоего оружия, этот сын Джамадагни будет повергнут в сон. Но, побеждая его, ты будешь снова пробуждать его в битве, о Бхишма, при помощи (другого) излюбленного оружия — «самбодхана⁵⁷». Делай так, (как мы говорили тебе), о Кауравья, на рассвете, когда ты будешь стоять на колеснице. Спящий или же мертвый — мы считаем, что это одно и то же. Но Рама безусловно не умрет, о царь! Поэтому примени это оружие «прасвапу», столь удачно пришедшее нам па ум!».

Сказав так, о царь, те первейшие из брахманов скрылись из глаз, — те восьмеро числом, все одинаковые видом и с лучезарными телами!

Так гласит глава сто восемьдесят четвертая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 185

Бхишма сказал:

И вот когда прошла ночь, я пробудился, о потомок Бхараты! И размышляя о своем сне, я преисполнился великой радости. Затем, о потомок Бхараты, началась битва между ним и мною — свирепая, необычайная, заставляющая подниматься волоски на теле у всех существ. И Бхаргава излил на меня дождь стрел, по я отвратил его сплошным потоком своих стрел, о потомок Бхараты! Тогда, сильно разъяренный под влиянием гнева, испытанного им накануне, тот великий подвижник метнул в меня дротик, ударом своим равный громовой стреле Индры, блеском подобный жезлу Йамы. Он сверкал подобно огню, слизывая (языками пламени) все вокруг на лоне битвы! И тот (дротик), о тигр из рода Бхараты, сильно поразил меня в область плеча, подобно метеору, летящему в небе, о потомок Бхараты! И как только был я ранен так, о красноглазый, Рамой, кровь моя обильно стала течь, о могучерукий, уподобляясь красноватым (потокам размытой) глины, ниспадающим с горы (после ливня). И охваченный сильной яростью, я послал тогда в сына Джамадагни стрелу, подобную смерти и роковую, как яд змеи. И пораженный ею в лоб, тот герой, первейший из брахманов, казался тогда, о великий царь, прекрасным, подобно горе, увенчанной гребнем.

Крайне разгневанный, он, изменив положение, с большой силой натянул тетиву и устремил в меня страшную стрелу, подобную всеистребляющей Смерти и способную сокрушать врагов. И лютая стрела та попала мне в грудь, просвистев (в воздухе), словно змея. Обливаясь кровью, о царь, я упал тогда на землю. Но придя снова в сознание, я метнул в мудрого сына Джамадагни блестящий дротик, сверкающий, как стрела громовая. И попал он между ключиц тому первейшему брахману. Сознание помутилось у Рамы, о царь, и его пронизала дрожь. Тогда великий подвижник тот, его друг — премудрый Акритаврапа, обнял его и утешил всякими участливыми словами. Успокоенный так, Рама, великий в обетах, движимый гневом и мщением, применил тогда высочайшее оружие Брахмы. Для его отражения я тоже применил точно такое же высочайшее оружие Брахмы. И оно засверкало ярко, как бы показывая, что происходит в конце юги. Не будучи в состоянии достигнуть меня или Раму, оба те оружия Брахмы встречались высоко в воздухе, о лучший из рода Бхараты!

Тогда весь небосвод, казалось, был охвачен огнем, и все существа прониклись горем, о владыка народов! И мудрецы, гандхарвы и Божества, о потомок Бхараты, тоже прониклись великим страданием, подавленные мощью того оружия. И тогда стала дрожать земля вместе с ее горами, лесами и деревьями, и все существа, палимые (жаром оружия), пришли в крайнее уныние. Загорелся небосклон, о царь, и задымились десять стран света. И существа, парящие в просторе небес, не могли тогда держаться в воздухе. И когда весь этот мир вместе с богами, асурами и ракшасами стал оглашаться восклицаниями горя, я подумал: «Это как раз удобное время» — и возымел желание, о потомок Бхараты, применить излюбленное оружие — «прасвапу» по повелению истолкователей брахмы⁵⁸, (явившихся мне во сне)! И лишь только я подумал о нем, как (мантры, вызывающие) то оружие, тоже пришли мне сразу на ум!

Так гласит глава сто восемьдесят пятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 186

Бхишма сказал:

И тогда в небе, о царь, поднялся (среди богов⁵⁹) великий шум предостерегающих голосов: «О Бхишма, отпрыск рода Куру, не пускай в ход оружие прасвапу!». Однако я все же нацелил то оружие в потомка рода Бхригу. И когда я нацеливал его, Нарада, обратившись ко мне, сказал: «Вон там, о Кауравья, стоят в небе сонмы Богов! Даже они отвращают тебя сегодня! Не применяй оружие прасвапу! Рама — подвижник, преисполненный религиозных заслуг, оп — брахман и к тому же он наставник твой! Никогда, о Кауравья, не доводи его до унижения!». И тут я увидел тех восьмерых истолкователей брахмы, стоящих в небе. Улыбаясь, о царь царей, они сказали мне тихо: «О превосходнейший из рода Бхараты, делай так, как сказал Нарада! Именно в этом высочайшее благо для человечества, о бык из рода Бхараты!». И я тогда убрал назад то оружие «свапана⁶⁰», (приготовленное) к бою, и вызвал, по обычным правилам, оружие Брахмы для битвы. Увидев, что оружие прасвапа убрано назад, о царский сын, Рама пришел в сильное раздражение и воскликнул внезапно: «О, я несчастнейший, я побежден Бхишмой!».

Тогда сын Джамадагни увидел перед собою (родного) отца и отца своего отца и еще другого — (отца) этого последнего. Они стояли, окружив его, и обратились к нему с такими словами утешения: «Никогда, о сын наш, не проявляй такой опрометчивости впредь — поспешно вступать в битву с Бхишмой, и особенно со всяким кшатрием! Ведь участие в битве — это закон для кшатрия, о отпрыск рода Бхригу! Изучение же вед и соблюдение обетов — это высочайшее богатство брахманов! По некоей причине мы (уже однажды) посоветовали тебе взяться за оружие. И тобою был затем совершен тот неслыханно страшный подвиг⁶¹. О родимый наш, пусть па этом сражении с Бхишмой и прекратится твое увлечение битвой, ибо достаточно их было у тебя! Отныне, о могучерукий, отвратись от битвы! Пусть па этом, — да будет тебе благо, — прекратится и твое владение луком! Оставь его, о неодолимый, и займись аскетическим покаянием, о отпрыск рода Бхригу! Вот, гляди, Бхишму, сына Шантану, удерживают все Боги! Они побуждают его, говоря все снова и снова: «Отвратись от этой битвы! Не сражайся с Рамой — наставником своим. Ибо непристойно для тебя, о продолжатель рода Куру, победить Раму в бою! О сын Ганги, окажи почтительное внимание брахману на поле брани!».

Что же до тебя, то мы старшие над тобою п поэтому запрещаем тебе. Бхишма — один из (восьмерых) Васу! Благодарение судьбе, что ты жив еще, о сынок! Сын Шантану от Ганги — это и есть достославный Васу! Как же он может быть побежден тобою в битве? Поэтому отступись, о Рама! Выдающийся из пандавов, Арджуна, могучий сын Пурандары, — он же Нара, владыка созданий, извечный Бог первородный, — тот доблестный герой, прославленный в трех мирах как Савьясачин, предопределен Самосущим быть со временем смертью Бхишмы!».

На такое обращение предков своих Рама сказал им в ответ: «Не могу я отвратиться от битвы — таков обет, принятый мною. Никогда прежде не оставлял я поля брани, отвращаясь от битвы! Пусть будет отвращен от битвы сып Ганги, если угодно вам, о прародители! Что же до меня, то я никоим образом не могу отвратиться от битвы!». И тогда, о царь, отшельники те с Ричикой во главе и в сопровождении Нарады, вместе подойдя ко мне, так сказали: «О достойнейший, отвратись от битвы! Окажи честь выдающемуся из дваждырожденных!». И ради соблюдения закона кшатриев я ответил им: «Нет! Мой обет, принятый в этом мире, таков: никогда я не отвращусь от битвы, поворачиваясь лицом вспять и испытывая на спине своей удары стрел! Ни из алчности, ни от крайней нужды, ни из страха или богатства ради я не нарушу свой вечный закон! Таково твердое решение мое!». И тогда отшельники те с Нарадой во главе и моя мать Бхагиратхи вступили па середину поля битвы. Я, однако, стоял все так же, со стрелами и луком, с твердым решением сражаться в битве. Затем они вместе снова подошли к Раме, (стоявшему) на поле брани, и сказали тому отпрыску рода Бхригу:

«Сердце брахманов мягко, как сбитое масло. Так умиротворись же, о Бхаргава! О Рама, о Рама, отвратись от этой битвы, о лучший из дваждырожденных! Ведь Бхишма не может быть убит тобою, как и ты — Бхишмою, о Бхаргава!». Говоря так, все предки те, заслонив поле битвы, заставили потомка рода Бхригу положить оружие. И тут я снова увидел тех восьмерых истолкователей брахмы в ярком сиянии, словно это были восемь планет, поднявшихся (на небосклоне). И они с большой любовью сказали мне, приготовившемуся к битве, такие слова: «Иди к Раме, наставнику твоему, о могучерукий! Сделай то, что является благом для всех миров!». Видя, что Рама уже отстранился (от битвы) под влиянием слов доброжелателей своих, я тоже, действуя для блага миров, принял слова (доброжелателей моих). Хотя и был я сильно изранен, все же я подошел к Раме и приветствовал его. И Рама, великий подвижник, улыбаясь, сказал мне с большой любовью: «Нет в этом мире равного тебе кшатрия, живущего на Земле! Ступай теперь, о Бхишма, в этой битве ты доставил мне огромное удовольствие!» Позвав затем в присутствии моем ту девушку (дочь царя Каши), Бхаргава сказал ей печально такие слова среди тех благородных (отшельников).

Так гласит глава сто восемьдесят шестая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 187

Рама сказал:

На глазах у всех этих людей о красавица, мною сделано все, что i-было возможно в меру крайних сил моих, и проявлено великое мужество. Даже показывая высочайшие виды оружия, я был не в силах хоть сколько-нибудь взять перевес в бою над Бхишмой, лучшим из носящих оружие! Это (была испытана) предельная сила моя и моя предельная мощь. Иди теперь, куда тебе угодно, о прелестная! Что же другое могу я для тебя сделать? Ищи покровительства у самого Бхишмы. Нет у тебя теперь другого прибежища! И я побежден Бхишмой, мечущим могучие виды оружия!

Бхишма сказал:

Сказав так, благородный Рама тяжело вздохнул и остался безмолвным. Тогда девушка сказала потомку рода Бхригу: «О святитель, это именно так, как сказал ты, святый владыка⁶²! Этот Бхишма, возвышенный умом, непобедим в битве даже богами! Ты сделал в отношении моего дела все, что было в меру сил твоих и стараний, не роняя доблести своей и не складывая ни одного из различных видов оружия. Однако в конечном счете ты был не в состоянии добиться перевеса в битве. Что до меня, то я ни в каком случае не пойду спова к эюыу Бхишме. Но я пойду туда, о богатый аскетическими подвигами, где смогу я (добыть средство, чтобы) самой мне убить Бхишму в сражении, о продолжатель рода Бхригу!». Сказав так, девушка удалилась прочь, с глазами, возбужденными от гнева; и помышляя о моей смерти, она припяла твердое решение предаться аскетическому покаянию. Затем и Рама, первейший из рода Бхригу, вместе с теми отшельниками, попрощавшись со мной, о потомок Бхараты, отправился па горы Махендры, откуда пришел. И я тоже, взойдя па колесницу, восславляемый дважды-рожденными, вступил в наш город и поведал матери моей Сатьявати обо всем, что случилось, и она, о великий царь, призвала на меня благословения.

И я назначил людей, достаточно смышленных, чтобы следить за поступками и действиями этой девушки. Преданные моему благу, те доверенные мне шпионы изо дня в день допосили мне о ее посещениях, о разговорах ее и действиях. И как только девица та удалилась в лес, решив предаться покаянию, с того дня я впал в уныние и, подавленный страданием, потерял душевный покой. Ибо ни один кшатрий своею доблестью не может победить меня в бою, кроме сведущего в брахме, о сын мой, и соблюдающего суровый обет через подвижничество! Затем, о царь, я из боязни поведал Нараде, а также Вьясе о том, что предпринято (ею). И оба они сказали мне: «Не следует тебе впадать в уныние, о Бхишма, из-за дочери Каши! Кто сумел бы предотвратить судьбу одними лишь человеческими усилиями?».

Тем временем девица та, о великий царь, вступив в отшельническую пустынь и расположившись на берегу Ямуны, предалась аскетическим занятиям, требовавшим сверхчеловеческой (выносливости). Без пищи, истощенная, огрубевшая, со всклокоченными волосами, выпачканная грязью, она целых шесть месяцев питалась одним только воздухом и стояла неподвижно, как придорожный столб. Наделенная богатством аскетических подвигов, красавица та, выйдя на берег Ямуны, провела еще целый год после этого, воздерживаясь от еды и пребывая в воде. Преисполненная неистового гнева, она провела весь следующий год, стоя па копчике большого пальца ноги и съев лишь один упавший (с дерева) лист. Таким образом, за двенадцать лет она накалкла (жаром) своего покаяния землю и небо. И хотя она была удерживаема родственниками своими, невозможно было ее (отвратить от такого образа действий).

Потом она отправилась в (страну) Ватсабхуми, посещаемую сиддхами и чаранами и служившую убежищем для отшельников, одаренных великой душою и благочестивых в деяних своих. Там, совершая в святых мостах днем и ночью омовения всего тела, та дева страны Каши странствовала всюду по желанию своему. Она посетила (одну за другой) обитель Нанды⁶³, о великий царь, и благостную обитель У луки, затем обитель Чьяваны и место, посвященное Брахме; также Праягу⁶⁴ — (священное) место жертвоприношений Богов и леса, посвященные богам, потом Бхогавати⁶⁵, о царь, и обитель сына Кушики; далее обитель Мандавьи, о царь, а также обитель Дилипы⁶⁶, затем Рамахраду⁶⁷, о Кауравья, и, наконец, обитель Пайлагаргьи. Во всех этих святых местах дева страпы Каши, о владыка пародов, совершала омовения всего тела, предаваясь усердно суровому покаянию.

Однажды моя мать⁶⁸, поднявшись из вод, о Кауравья, сказала ей: Ради чего ты, о милая, так изнуряешь себя? Скажи мне всю правду!».— И та безупречная дева, о царь, промолвила ей, с почтительно сложенными ладонями: «Бхишма не был побежден в бою Рамой, о ты с очаровательными очами! Кто же другой (из кшатриев) отважится победить того властителя земли, когда он с оружием стоит наготове? Что до меня, то я должна предаваться⁶⁹ самому суровому аскетическому покаянию ради убиения Бхишмы. Вот я и странствую по земле, о Богиня, с тем чтобы могла я убить того царя и дабы результат этого обета моего сказался в другой моей жизни!». И тогда Текущая в океан сказала в ответ: «Ты действуешь изворотливо⁷⁰, о красавица! Это желание твое не может быть достигнуто тобою, о безупречно сложенная, хрупкая дева! Если же ты, о царевна Каши, соблюдаешь этот обет ради сокрушения Бхишмы и если ты, во исполнение обета, расстанешься со своим телом, то (в следующем своем рождении), о прелестная, ты станешь рекою, изгибающейся (в своем течении) и полноводной только во время дождей! Все места священных омовений вдоль твоего течения будут труднодоступны⁷¹, и текущая только во время дождей, ты восемь месяцев (в году) должна быть сухой⁷² и неузнаваемой. Кишащая страшными крокодилами и сама ужасная видом, ты будешь вызывать страх у всех живых существ!».

Сказав так, о царь, деве страны Каши, моя мать, счастливейшая из зе-женщин, вернулась тогда к себе, как бы улыбаясь ей. А та прелестная девица стала снова (соблюдать обет), воздерживаясь от всякой пищи, даже от воды, по восемь месяцев, и иногда и по десять. И дочь правителя Каши, странствуя там и сям из страстного желания (посетить побольше) мест священных омовений, снова, о Кауравья, очутилась в (стране) Ватсабхуми. Там же, в Ватсабхуми, о потомок Бхараты, стало известно, что Амба должна стать рекою, полноводной только во время дождей, кишащей крокодилами, изгибающейся (в течении своем) и лишенной легкого доступа к водам своим для священных омовений⁷³. И благодаря аскетическим заслугам своим та дева, о царь, только половиною своего тела разлилась рекою в стране ватсов⁷⁴, тогда как (другой своей частью) она оставалась девушкой, как прежде.

Так гласит глава сто восемьдесят седьмая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 188

Бхишма сказал:

Тогда, о сын мой, все отшельники, (проживающие) там, видя, что (царевна Каши) твердо решилась предаться аскетическому покаянию, удерживали ее и вопрошали: «Какое дело у тебя?». И на это девушка отвечала тем мудрецам, постаревшим в аскетических подвигах: «Я была отвергнута Бхишмой и лишена им возможности исполнять свой закон, живя с супругом! Соблюдение мною обетов имеет целью убиение его, а не достижение блаженных миров, о богатые подвигами! Сокрушив Бхишму, я обрела бы спокойствие! Именно таково решение мое. Тот, из-за кого я оказалась в этом положении вечного горя, из-за кого я лишилась миров, которые были бы уготованы для меня, если бы я обрела себе супруга⁷⁵, и из-за кого я стала ни женщиной и ни мужчиной, — ото сын Ганги. Не убив его в бою, я не отступлюсь, о богатые подвигами! Это и есть цель, затаенная в сердце моем, — ради нее и приложены эти усилия. По женской природе своей я чувствую отвращение ко всему. Но мною все же принято решение достичь природы мужской, ибо я должна отомстить Бхишме! Вы не должны поэтому удерживать меня!». Так говорила она не раз.

И вот красавице той показался среди тех великих мудрецов в собственном облике своем божественный супруг Умы с трезубцем в руках⁷⁶. Получив (от него) соизволение испросить себе дар, она избрала поражение мое! «Ты убьешь его», — так промолвил Бог в ответ той премудрой деве. На это она снова молвила Рудре: «Как же может случиться, о Боже, чтобы мною, женщиной, была одержана победа в бою? Что до женской природы моей, то сердце мое утихомирилось полностью, о супруг Умы! Однако же тобою, о владыка существ, было обещано мне поражение Бхишмы. Сделай так, о носящий изображепис быка на своем знамени⁷⁷, чтобы то (слово твое) оказалось правдивым, чтобы, встретившись с Бхишмою, сыном Шантану, в битве, я смогла убить его!». И Махадева (Верховный Бог), с изображением быка на своем знамени, молвил той деве: «Слова, что сказал я, пе могут быть ложными. Они будут правдивыми, о достойная! Ты, конечно, убьешь Бхишму и, кроме того, обретешь природу мужчины. Ты также будешь помнить все события (этой жизни), даже когда обретешь ты другое тело! Родившись в роду Друпады, ты станешь могучим воином на колеснице (махаратхой). Ловко владеющий оружием и способный сражаться различными приемами, ты будешь высоко чтиться. Все это сбудется как я сказал, о счастливая! Ты станешь мужчиною по истечении некоторого времени (от рождения твоего)!».

Сказав так, великий своею мощью, Капардин⁷⁸, с изображением быка па своем знамени, тут же исчез на глазах у брахманов. И тогда безупречная красавица, та старшая дочь царя Каши, собрав из того леса дрова па глазах у великих мудрецов, сложила громадный погребальный костер на берегу реки Ямуны и, зажегши его, вошла в пылающий огонь, о великий царь, с сердцем, пламенеющим от гнева, восклицая при этом, о царь: «(Я поступаю так) ради сокрушения Бхишмы!».

Так гласит глава сто восемьдесят восьмая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 189

Дурьйодхана сказал:

Каким образом, о сын Ганги, Шикхандин, родившийся прежде девочкой, стал потом мужчиной, о превосходнейший в битве? О том расскажи мне, о дед мой!

Бхишма сказал:

О царь царей, старшая и любимая супруга царя Друпады была (в первые годы) бездетной, о владыка народов! В течение этого времени повелитель Друпада, о великий царь, ублажил Шанкару⁷⁹ ради обретения потомства. Замыслив мое убийство, он предавался суровому покаянию. «Я получил от Махадевы (обещание обрести) девочку, пусть же у меня будет сын! О великий владыка, я хочу сына, чтобы отомстить Бхишме!» — так упрашивал он (Шиву). И на это сказал ему Бог Богов: «У тебя (родится ребенок), который будет женщиной и мужчиной. Вернись к себе, о хранитель земли, это никогда не будет иначе!». И Друпада, возвратившись в свой город, молвил так своей супруге: «Великие усилия, о царица, приложены мною через покаяние ради рождения сына. И Шамбху⁸⁰ сказал мне, что (ребенок), родившись сначала девочкой, впоследствии станет мужчиной. И хотя я снова и снова упрашивал его, Шива промолвил мне: «Это предопределено судьбою! И оно не будет иначе. Ибо то, (что предназначено), должно случиться!».

И тогда, полная решимости, супруга царя Друпады в час, благоприятный для зачатия, выполнив все обязанности (по соблюдению чистоты), вошла к Друпаде. И в должное время она зачала от Паршаты⁸¹ в силу причины, предусмотренной судьбою, о хранитель земли, как сообщил мне Нарада. И царица та, с глазами голубого лотоса, носила зародыш в чреве своем. А могучерукий царь Друпада, о отпрыск рода Куру, из отеческой любви окружил тогда всякими удобствами милую супругу свою. И вот бездетному царю Друпаде, владыке земли, она родила девочку⁸², одаренную высочайшей красотою, о повелитель людей! Но достославная (супруга) та объявила, о царь царей, бездетному царю Друпаде: «У меня родился сын!».

И тогда царь Друпада о повелитель людей, велел устроить все обряды предписываемые по случаю рождения сына, — (обряды) в честь содержимой в тайне дочки, как если бы она па самом деле была сыном. И заявляя, что у нее сын, царственная супруга Друпады хранила тайну вою с великим тщанием. И действительно, никто в городе, кроме Партаты, не зал, (какого пола) тот ребенок. Веря тем словам Бога, обладающего мощью необычайной, он тоже скрывал пол этой девочки и говорил: «Это сын!». И велел царь совершить в честь рождения дитяти все обряды, предписанные правилами как бы для сына, и ее знали по имени Шикхандин. Я один через шпионов своих и со слов Нарады знал правду, (будучи осведомлен заранее) о словах Бога и об аскетическом покаянии Амбы.

Так гласит глава сто восемьдесят девятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 190

Бхишма сказал:

Друпада возложил на всю родню свою великое бремя забот⁸³ (по воспитанию дочери). И она достигла высокого совершенства в письме и рисовании⁸⁴, а равно и во всех искусствах. А в занятиях стрельбой и оружием, о царь царей, она стала ученицей Дроны. И мать той⁸⁵ девушки, прекрасная внешностью, побудила тогда царя, о великий царь, найти ей супругу, как если бы опа была сыном ее. И Паршата, видя, что дочь его вступила в возраст, и помня, что она женщина, стал совещаться с супругою своей.

Друпада сказал:

Эта дочь моя, столь усиливающая мою печаль, достигла юности. Однако она содержалась мною скрыто по слову Бога, носящего трезубец⁸⁶. И оно никогда, о великая царица, не может быть ложным. Почему же в самом деле создатель трех миров⁸⁷ должен сделать его напрасным?

Супруга (царя) сказала:

Если тебе понравится, о царь, я скажу тебе. Внемли же словам моим. И услышав сейчас, поступай тогда по своему усмотрению⁸⁸, о потомок Пришаты! Пусть бракосочетание нашего (отпрыска) с женой своей, о царь, будет устроено по всем правилам! То слово (Божества) должно быть правдивым. Таково твердое убеждение мое.

Бхишма сказал:

И приняв решение по тому делу, высокая супружеская чета избрала тогда (для отпрыска своего) девушку, дочь повелителя дашарнов⁸⁹. Затем царь Друпада, лев среди царей, разведав о благородном происхождении всех царей земных, избрал дочь повелителя дашарнов и жены Шикхандину. Тот, кто считался царем дашарнов, назывался по имени Хираньяварман. И тот хранитель земли выдал дочь свою за Шикхандина. Хираньяварман, повелитель дашарнов, был могущественным царем. Неодолимый и великий духом, он располагал обширным войском. Спустя некоторое время после бракосочетания та дочь (Хираньявармана), о лучший из царей, достигла юности, точно так же и девушка Шикхандини⁹⁰. И поженившись, Шикхандин возвратился к себе в Кампилью⁹¹. Но та девица какое-то время не ведала, что эта последняя была женщиной, как и она сама. Узнав же, что Шикхандини — действительно женщина, дочь Хираньявармана стыдливо сообщила своим нянькам⁹² и подругам все относительно девицы Шикхандини, той дочери царя панчалов. Тогда, о тигр среди царей, те няньки из страны дашарнов преисполнились великой печали и с горя послали уведомить (об этом царя своего). И посланцы поведали властителю дашарнов все относительно обмана, как это случилось. И тот царь воспылал гневом.

А Шикхандин тем временем развлекался в семье царя подобно мужчине, охваченный радостью и нисколько не проявляя влечения к женскому полу. Услышав ту весть, о бык из рода Бхараты, Хираньяварман через несколько дней, о царь царей, из состояния гнева погрузился в печаль. Затем царь дашарнов, преисполненный неистовой ярости, отправил вестника к обиталищу Друпады. И вестник (царя) Канчанавармана⁹³, приблизившись один к Друпаде, отвел его в сторону и молвил ему слово наедине: «Повелитель дашарнов, о царь, обманутый тобою и разгневанный за нанесеное ему оскорбление, о безупречный, велел сказать тебе такие слова: «Ты унизил меня, о царь! Несомненно тобою было поступлено дурно, ибо по безрассудству своему ты выпросил у меня дочь для дочери своей! Поэтому, о злоумышленный, пожинай теперь плоды обмана своего! Я уничтожу тебя вместе с родственниками твоими и советниками! Будь же готов (к битве)!».

Так гласит глава сто девяностая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 191

Бхишма сказал:

И когда тот вестник так обратился к Друпаде, о царь, у него, как у вора, пойманного (на месте), отнялся дар речи. Оп приложил крайние старания, поручив через своих посланцев сладкоречивых убедить его подходящими увещеваниями и передать ему: «Это не так!» Однако царь тот, разузнав еще раз, что дочь царя панчалов действительно девушка, поспешно выехал (из города). И он послал тогда известить своих друзей, неизмеримых в могуществе, о том обмане, что был совершен в отношении дочери его и о чем (узнал он) со слов ее нянек. Затем он, лучший из царей, собрав войска, решил выступить против Друпады, о потомок Бхараты! Потом, о царь царей, Хираньяварман, тот властитель земли, посовещался с друзьями своими относительно царя панчалов. И было там решено между теми благородными царями: если окажется правдой, о царь, что Шикхандипи — девушка, тогда, связав царя панчалов, мы приведем его домой. И посадив властителем над панчалами другого царя, мы убьем царя Друпаду вместе с Шикхандином. Тогда, призвав⁹⁴ снова вестника Кшаттри, тот владыка послал его к потомку Пришаты со словами: «Я убью тебя, будь же стоек!».

Царь Друпада был по природе своей робким. И чувствуя свою вину за (нанесенное им) оскорбление, тот властитель земли проникся жутким страхом. Отправив снова посланца к правителю дашарнов, царь Друпада, терзаемый горем, пришел к супруге своей и обратился к ней наедине. Охваченный великим страхом и пораженный горем в самое сердце, царь панчалов сказал любимой супруге своей, матери Шикхандина, такие слова:

«Мой могущественный родственник, царь Хираньяварман, собрав огромное войско, в гневе приближается ко мне. Глупый, что я должен делать теперь в отношении дочери нашей Шикхандини? Твоего сына Шикхандина подозревают в том, что он-де является девушкой. Решив, что это справедливо, (Хираньяварман) вместе со своими союзниками в сопровождении войска своего хочет убить меня, думая, что обманут мною. Что же тут правда, о прекраснобедрая, и что тут ложь? — скажи о том, о прелестная? Услышав сначала от тебя слово, о милая, я тогда решу, как нужно действовать. Ведь я подвергаюсь серьезной опасности и эта девушка Шикхандини тоже. И тебе, о царица, о прекрасная внешностью, тоже угрожает великая опасность! Ради избавления всех скажи мне всю правду, когда я спрашиваю тебя. И я тогда, о прекраснобедрая, поступлю соответственно по этому делу, о одаренная светлой улыбкой! И за Шикхандина ты не бойся, — и тут я поступлю по справедливости⁹⁵. Хотя поведением (твоим), о прекраснобедрая, был я обманут в соблюдении долга к сыну, то и мною тоже был обманут царь (Хираньяварман), повелитель дашарнов. Скажи мне, о многославная, как я должен действовать по отношению к нему⁹⁶, чтобы все (окончилось) добром?».

И хотя владыка людей знал обо всем, он побудил царицу открыто, па людях, объявить (о его невиновности) перед другим⁹⁷. И она тогда промолвила в ответ владыке земли.

Так гласит глава сто девяносто первая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 192

Бхишма сказал:

И тогда мать Шикхандина, о царь могучерукий, рассказала своему супругу сущую правду об их дочери Шикхандини: «Будучи бездетной, о царь, из страха перед другими твоими женами⁹⁸, я, когда родилась дочь моя Шнкхандини, сообщила тебе, что это был сын! И тобою, о лучший из людей, из любви ко мне, было то одобрено, и ты совершил по отношению к нашей дочери все обряды, какие предписывались для сына, о бык среди царей! Затем ты взял в жены для нее, о царь, дочь повелителя дашарнов. Еще прежде было тобою сказано из разумения смысла слов божества⁹⁹: «Родившись дочерью, она впоследствии станет сыном!», Таким образом и это было (мною) принято во внимание». Услышав об этом, Друпада, (иначе прозванный) Яджнясеной, сообщил советникам своим все о существе дела. И царь тогда начал совещаться с ними, о царь, о том, как надлежащим образом защитить своих поданных (от возможного нападения). Хотя сам он допустил обман в отношении царя дашарнов, о владыка людей, рассудив как следует, что союз, заключенный с ним, вполне достойный¹⁰⁰, он принялся с большим вниманием обдумывать свой замысел.

Город (царя Друпады) по своим природным условиям уже был хорошо защищен, о потомок Бхараты! Все же ввиду опасности, о царь царей, его начали укреплять со всех сторон, окружая его (оборонительными сооружениями). Царь же вместе с супругой своей впал в горестное уныние по случаю разлада с повелителем дашарнов, о бык из рода Бхараты! «Каким образом (следует действовать), чтобы не было тяжкой войны с родственником моим!» Так раскидывая умом, стал он тогда воздавать почести богам. Увидев, что он полагается на Богов и совершает им поклонение, царственная супруга его, обратившись к нему, о царь, промолвила: «Почитание Богов, по мнению людей справедливых, всегда ведет к благу. Оно (тем более) будет благим для нас, погруженных в океан невзгод. (Поэтому) следует чтить усердно (достойнейших). Также и Божеств всех должно почитать, раздавая при этом богатые дары (брахманам). Пусть также совершаются возлияния огню для умиротворения¹⁰¹ правителя дашарнов. Поразмысли умом, о владыка, о средствах, чтобы без войны утихомирить (родственника твоего). По милости Богов все это случится. Ради сохранения от гибели этого города, о большеглазый, ты уже совещался со своими советниками. И делай все, о царь, сообразно тому решению. Ибо упование на Богов, подкрепленное человеческими усилиями, о царь, неизменно ведет к успеху! Но если оба эти условия не взаимодействуют одно с другим, то не может быть и успеха! Поэтому вместе с советниками твоими сделай соответствующие приготовления в городе и воздай, по желанию своему, почести богам, о владыка народов!».

Меж тем как они так разговаривали друг с другом, оба преисполненные печали, их увидала разумная дочь их Шикхандини и как бы устыдилась. Затем она подумала: «Это из-за меня оба они предаются горю!». С этими мыслями она решила покончить с жизнью. Приняв такое решение, она покинула дом, охваченная тяжким горем, и ушла в густой безлюдный лес, охраняемый, о царь, богатым якшей Стхунакарной. Из страха перед ним человек избегал входить в тот лес. Там и находился дом Стхуны¹⁰², обмазанный кругом размешенной глиной, обнесенный высокими стенами, со сводчатыми воротами и богатый дымом, несущим аромат жареного риса. Войдя туда, Шикхандини, та дочь Друпады, о царь, начала изнурять тело свое, отказываясь от еды в течение многих дней. И тогда якша Стхуна с глазами цвета меди показался ей. «Ради чего эти страдания твои? — (спросил он). — Я исполню то, скажи мне немедля!».

«Это невозможно исполнить», — промолвила она якше, повторяя рее снова и снова. «Я непременно исполню то, — сказал ей в ответ тот гухьяка¹⁰³. — Я спутник владыки богатства, я и податель даров, о царская дочь! Я могу дать даже то, что вообще не может быть дано! Скажи мне, что ты хочешь сообщить!». И тогда Шикхандини рассказала подробно обо всем, что случилось, о потомок Бхараты, тому предводителю якшей Стхунакарпе. «Мой отец, о якша,— (сказала она), — оказался в беде и скоро погибнет! Повелитель дашарнов идет па него, сильно разгневанный. Тот царь, облаченный в золотой панцирь, обладает великою мощью и отвагой великой. Поэтому, о якша, спаси меня, отца моего и мать! Ведь тобою было дано обещание устранить мое горе! Благодаря милости твоей, о якша, я могла бы стать безупречным мужчиною! До того, пока еще царь тот не подошел к городу моему, о великий якша, прояви милость свою, о гухьяка!».

Так гласит глава сто девяносто вторая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 193

Бхишма сказал:

Услышав слова Шикхандини, о бык из рода Бхараты, якша, обиженный судьбою, поразмыслив в уме, промолвил тогда. И в самом деле, была предопределено тому случиться на горе мне, о Каурава! Он сказал: «О достойная, я исполню желание твое! Выслушай, однако, о моем условии. На некоторое время я отдам тебе свой мужской пол. Но ты должна будешь прийти ко мне в должное время. Говорю тебе правду! Могущественный, я странствую по воздуху, я способен менять свою форму по желанию и могу исполнять любое намерение. Благодаря милости моей спаси же свой город и всех родственников своих! Я буду носить твой женский пол, о царская дочь! Дай же мне клятвенное обещание, и я сделаю приятное тебе!».

Шикхандини сказала:

О величавый, я отдам тебе назад твой пол. Поноси в течение некоторого времени мою женскую природу, о бродящий в ночи! После того как царь дашарнов, облаченный в золотой панцирь, отправится обратно (в город свой), я вновь стану девушкой, а ты будешь мужчиной!

Бхишма сказал:

Сказав так (друг другу), оба они, о царь, заключили тогда уговор и передали один другому безболезненно (свой пол). И якша Стхуна стал обладателем женского пола¹⁰⁴, о повелитель людей, а Шикхандин обрел блистательную форму якши. И тогда Шикхандин из рода Панчалы, обретя мужскую природу, о царь, радостный вступил в город и предстал перед отцом своим. И тут же он рассказал обо всем случившемся Друпаде. Друпада же, услышав от него о том, преисполнился великой радости. И вместе с супругою своею он вспомнил тогда слова Махешвары. И он тотчас послал, о царь, сообщить повелителю дашарнов: «Этот мой отпрыск — мужчина. Да поверишь ты мне!».

Тем временем царь дашарнов, преисполненный горя и негодования, и внезапно подступил к (городу) Друпады, царя панчалов. И прибыв в Кампилью, правитель дашарнов отправил тогда, оказав должные почести, посланца, который был лучшим из знатоков вед. (И он наказал ему): «Скажи со слов моих, о вестник, тому правителю панчалов, наихудшему из царей, следующее: «Так как ты, о нечестивец, избрал дочь мою в жены для собственной дочери своей, ты сегодня увидишь несомненно плоды своего оскорбительного поступка». Получив такой наказ от него и посланный им, тот брахман, о лучший из царей, отправился в город (Друпады) как посланец от царя дашарнов. И прибыв в город, жрец тот явился тогда к Друпаде. И ему царь Панчалийский вместе с Шикхандином, оказав высокие почести, о царь царей, предложил корову и почетное питье. Но брахман не принял тех почестей и сказал ему эти слова, которые были переданы через него доблестным царем (дашарнов), облаченным в панцирь: «Так как я был обманут тобою, о нечестивец, из-за дочери твоей, ты пожнешь плоды греховного поступка своего, о злоумышленный! Дай мне сражение сегодня, о владыка людей, на переднем участке поля битвы. Я уничтожу быстро вместе с тобою¹⁰⁵ и советников твоих, сыновей и родствеников!».

И когда жрец-вестник повелителя дашарнов заставпл царя Друпаду выслушать среди советников те слова осуждения, о лучший из рода Бхараты, тот промолвил тогда, обращаясь приветливо из соображений дружбы: «Ответ на те слова, которые ты сказал мне, о брахман, от имени моего родственника, передаст ему мой собственный посланник!». И Друпада затем отправил к благородному Хираньяварману послом брахмана, тоже искушенного в Ведах. И встретившись с царем, правителем дашарнов, он передал ему, о царь, те слова, которые поручил ему сказать Друпада: «Этот отпрыск мой — действительно отрок. Пусть это будет выяснено через свидетелей¹⁰⁶! Кто-то сказал тебе об это ложно. Но тому не следует верить!». И царь тот, услышав слова Друпады, проникнулся сожалением и послал юных женщин, отобрав наилучших, очаровательных внешностью, чтобы установить, мужчина Шикхандин или женщина. И посланные им женщины те, удостоверившись в истинном положении вещей, радостно сообщили обо всем царю дашарнов, — о том, о владыка кауравов, что Шикхандин — мужчина, наделенный великой мощью. И тогда, удостоверившись в истине, тот царь возликовал и, встретившись со своим родственником (Друпадой), пожил у него несколько дней на радостях. И владыка людей¹⁰⁷, обрадованный, дал Шикхандину много богатства, слонов, коней и коров и много сотен рабынь¹⁰⁸. И принятый с почетом (Друпадой), он затем отправился восвояси, возвратив ему дочь свою. И когда царь Хемаварман, правитель дашарнов, отправился довольный и чувство обиды исчезло у него, Шикхандини всем существом своим отдалась восторгам.

Между тем, спустя некоторое время, (после того как якша обменялся с Шикхандини полом), Кубера, всегда влекомый на колеснице нарами¹⁰⁹, совершая поездку по белу свету, прибыл к жилищу Стхуны. Стоя (в воздухе) над тем домом, покровитель сокровищ увидел, рассматривая его, что прелестное обиталище якши Стхуны было разукрашено всевозможными гирляндами цветов и полно кореньев пахучих трав и всяких благовоний. Оно было завешено пологами и дымелось от душистых воскурений, оно красовалось знаменами и флажками. Там совершались жертвенные обряды на священном огне, питаемом всякой съедобной пищей, питьем и лакомствами. И видя, что местопребывание того (полубога) украшено кругом, владыка якшей сказал тогда якшам, сопровождавшим его: «Хорошо украшен этот чертог Стхуны, о вы, неизмеримо отважные! Но отчего же сегодня он столь неразумен, что не выходит ко мне? А так как нечестивец тот, зная, что я здесь, не выходит ко мне, то на него должно быть наложено суровое наказание — таково мнение мое!».

Якши сказали:

О царь, у царя Друпады есть дочь родившаяся у него (под именем) Шикхандини. Ей по некоей причине отдал Стхуна свой мужской пол. И взяв себе пол женщин, он сидит у себя дома, став женщиной. И имея теперь женский облик, он поэтому не выходит к тебе от стыда. По этой причине, о Царь, Стхупа не хочет сегодня видеть тебя. Услышав (обо всем), поступай, как найдешь справедливым. Пусть колесница остановится здесь!

Бхишма сказал:

«Пусть приведут ко мне Стхуну», — промолвил тогда владыка якшей. «Я хочу наложить на него наказание», — так говорил он снова и снова. И вызванный, о властитель земли, тот явился к владыке якшей в образе женщины, о великий царь, и остановился перед ним, проникнутый стыдом. И тогда податель богатств¹¹⁰, сильно разгневанный, о отпрыск рода Куру, проклял его, сказав: «Пусть женская природа у этого нечестивца такой и останется, о гухьяка!». И сказал еще благородный владыка якшей: «Так как, унизив здесь всех якшей, ты отдал свой пол Шикхандини, о злонравный, и взял от нее женский облик, о нечестивец, так как тобою, о зловредный, совершено то, что никогда еще не было никем совершено, то поэтому начиная с этого дня ты останешься женщиной, а она будет мужчиной!». Тогда все якши стали умилостивлять Вайшравану ради (блага) Стхуны, говоря снова и снова: «Положи предел своему проклятию!». И великодушный владыка якшей; промолвил в ответ всем сонмам якшей, сопровождавшим его, о сын мой, желая положить предел своему проклятию: «После того как Шикхандин будет убит в сражении, Стхуна вновь обретет свой собственный облик! Поэтому пусть сей благородный якша будет свободен от опасений!».

Сказав так, величественный Бог, приняв должные почести от якшей и ракшасов, отправился дальше в сопровождении их всех, способных покрывать большое расстояние во мгновение ока. А Стхуна, с наложенным на него проклятием, продолжал жить там же. И когда время пришло, Шикхандин явился к нему, несшему бремя проклятия: «Я пришел к тебе, о досточтимый!». Ему ответил тогда Стхуна, повторяя снова и снова: «Я доволен тобою!». И в самом деле, увидев царевича Шикхандина, вернувшегося к нему с таким прямодушием, Стхуна рассказал Шикхандину обо всем, что случилось.

Якша сказал:

Из-за тебя, о царский сын, я проклят Вайшраваной. Ступай теперь, куда хочешь, и живи среди людей в свое удовольствие. Ведь и твой приход сюда и появление сына Пуластьи¹¹¹ было, как я полагаю, предопределено еще заранее. И все это невозможно было предотвратить!

Бхишма сказал:

И когда так сказал якша Стхуна, Шикхандин, преисполненный великой радости, о потомок Бхараты, возвратился в свой город, и он почтил различными благовонными гирляндами цветов и богатыми дарами дваждырожденных и Божеств, а также священные деревья-чайтьи¹¹² на перекрестках дорог. А Друпада, царь панчалов, вместе с сыном своим Шикхандином, преуспевшим в желанной цели, и с родственниками своими обрел великую радость. И он, о бык из рода Бхараты, потом отдал сына своего Шикхандина, который прежде был женщиной, о великий царь, в ученики Дроне. И царевич Шикхандин усвоил вместе с вами всю военную науку с четырьмя ее частями¹¹³. Также овладел ею и (брат его) Дхриштадьюмна из рода Пришаты. А об этом доносили мне в точности, о сын мой, шпионы, которые под видом глупцов, слепых и глухонемых были мною приставлены к Друпаде.

Таким образом, о великий царь, этот сын Друпады, превосходнейший из ратхинов, родившись сперва женщиной, стал впоследствии мужчиной, о наилучший из кауравов! И это была старшая дочь правителя Каши, прославленная под именем Амбы, родившаяся в роду Друпады Шикхандином, о бык из рода Бхараты! Если он приблизится ко мне с луком в руке п желая сразиться, я не смогу даже на мгновение взглянуть на пего, а уж тем более ударить в него! Именно в этом и состоит всегдашний обет мой, известный во всем мире, что я не выпущу стрел в женщину или в того, кто прежде был женщиной, или в того, кто носит женское имя или имеет облик женщины, о отпрыск рода Куру! По этой причине я не убью Шикхандина. Такова сущая правда, о сын мой, которую я узнал о рождении Шикхандина. Поэтому я не стану убивать его в сражениях, если даже он будет покушаться на мою жизнь¹¹⁴. Если Бхишма убьет я,(шципу, тогда он убьет также и себя самого! Поэтому я не стану убивать его, даже увидев, что он стоит, готовый к битве!

Санджая сказал:

Услышав это, царь Дурьйодхана, из рода Куру, подумав с минуту, уразумел, что именно такое поведение было пристойно для Бхишмы.

Так гласит глава сто девяносто третья в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 194

Санджая сказал:

Когда же прошла ночь и забрезжил рассвет, твой сып, обратившись снова среди всего войска к деду своему, спросил его: «О сын Ганги, это стоит превосходнейшее войско сына Панду, состоящее из множества людей, слонов и коней, изобилующее могучими воинами, сражающимися на колесницах, — войско, которое охраняется могучими лучниками, наделенными великою силой и подобными хранителям мира, — Бхишмой, Арджуной и другими во главе с Дхриштадьюмной, которое непобедимо и напоминает взбушевавшийся океан. Этот океан воинства, который не в состоянии взволновать даже Боги в великом сражении, за какое время, о сын Ганги, можешь ты, о лучезарный, унять¹¹⁵? И (за какое время могут это сделать) могучий лучник, наш наставник (Дрона), пли Крипа, преисполненный великой мощи, или же Карна, всегда восхваляющий битву, или же сын Дроны, наилучший из дваждырожденных? Ведь все вы, находящиеся в моем войске, сведущи в божественном оружии! Об этом хочу я; знать, ибо крайне велико любопытство, которое всегда у меня на сердце! О могучерукий, благоволи сказать мне о том!».

Бхишма сказал:

Это достойно тебя, о превосходнейший из рода Куру, коль ты, о владыка земли, спрашиваешь о силе и слабости врага и своей также! Слушай же, о царь, сколь предельной может быть моя сила в бою и какова мощь оружия моего в сражении и сила моих рук, о могучерукпй! Что касается обыкновенных воинов¹¹⁶, то с ними следует сражаться простым способом. С теми же, кто владеет силою обмана, следует сражаться с помощью обмана. Это и есть обязанности, твердо установленные (для воинов). Я могу уничтожить войско пандавов, о могучерукий, беря на свою долю изо дня в день (выводить из строя) каждое утро десять тысяч (обычных) воинов и одну тысячу воинов, сражающихся па колесницах, о лучезарный! Это и считается моей долей. Облаченный в доспехи и всегда преисполненный рвения, я смогу сокрушить это обширное войско в соответствии с таким расчетом в численности и времени, о потомок Бхараты! Если все же, находясь в сражении, я буду метать могучее оружие мое, убивающее сотни и тысячи одновременно, то я смогу покончить о истреблением (войска) в течение месяца, о потомок Бхараты!

Санджая сказал:

Услышав то слово Бхишмы, царь Дурьйодхана затем вопросил Дрону, о царь царей, наилучшего из рода Ангираса: «О наставник, за какое время ты можешь уничтожить отряды войск сына Панду?». И Дрона ответил ему: «Я стар, о превосходнейший из рода Куру, душевный пыл и усилия мои ослабели. Огнем своего оружия я смогу сжечь войско панданов, как Бхишма, сын Шантану, в течение месяца, — так я полагаю. Это и есть моя предельная мощь, именно такова моя предельная сила». Затем сказал сын Шарадвана, Крипа, что (он сможет уничтожить вражеское войско) за два месяца. А сын Дроны (Ашваттхаман) дал себе обещание сокрушить войско (пандавов) за десять ночей. Карна же, сведущий в могучем оружии, пообещал сделать это за пять ночей. Услышав те слова сына возницы, сын текущей в океан (Ганги¹¹⁷) засмеялся громким смехом и так сказал: «Пока ты, о сын Радхи, не встретился в сражении с Партхою, вооруженным стрелами, мечом и луком, непреклонного, устремляющегося в (битву) на колеснице в сопровождении Васудевы, до тех пор ты можешь думать так. Ну и горазд же ты говорить так, да еще без меры, как тебе самому понравится!».

Так гласит глава сто девяносто четвертая в Удйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 195

Вайшампаяна сказал:

Прослышав об этих (речах военачальников из лагеря кауравов), сын Кунти (Юдхиштхира), лучший из рода Бхараты, созвал всех братьев своих и сказал им наедине такие слова: «Мои шпионы, которые (сновали) среди войск сына Дхритараштры, принесли мне ранним утром вот какое известие. Дурьйодхана спросил сына роки (Ганги), великого в обетах: «За какое время ты сможешь уничтожить войско пандавов, о владыка?».— «За месяц!» —ответил тот злонравному сыну Дхритараштры. Дрона также заявил, что сможет это сделать за такое же самое время. А Гаутама (Крипа¹¹⁸) назвал время, вдвое большее, (чем это), — так стало нам известпо. Сын же Дроны (Ашваттхаман), сведущий в могучем opyжии, обещался это сделать за десять ночей. Также и Карна, сведущий в могучем оружии, будучи спрошен в собрании кауравов, пообещал уничтожить войско за пять дней. Поэтому я желаю услышать твое слово. о Арджуна. За какое время ты сможешь истребить врагов в сражении?».

На это обращение царя Дхананджая, с хлопкоподобными волосами¹¹⁹, бросив взгляд на Васудеву, промолвил такие слова: «Все эти (герои — Бхишма и другие) велики духом, искусны во владении оружием и способны сражаться различными приемами. Без сомнения, о великий царь, они могут уничтожить совсем твое войско. Пусть же, однако, исчезнут муки сердца твоего, ибо я говорю тебе правду, что, имея союзником своим Васудеву, я смогу па одной-единственной колеснице уничтожить три мира даже вместе с бессмертными, со всем, что ость в них движущегося и неподвижного, — все. Что существует, должно появиться и еще будет, (я смогу уничтожить) в одно мгновение ока. Так я полагаю. То страшное, могучее оружие, которое Владыка тварей (Махадева) дал мне во время моего поединка с (пим в облике) охотника¹²⁰, все еще находится при мне. Ведь в самом деле, о тигр среди людей, то оружие, которое Владыка тварей применяет в конце юги для истребления всех существ, находится у меня! Сын Ганги не знает того оружия, ни Дропа и ни Гаутама (Крипа), и ни сын Дроны, о царь! Так откуда же (может знать) его сын возницы¹²¹?

Однако по подобает в сражении убить простых людей¹²² при помощи божественного оружия. Мы будем побеждать своих врагов в честном бою. Итак, эти тигры среди мужей — твои союзники, о царь! Все они сведущи в божественном оружии и все они жаждут битвы. Все они по окончании изучения вед совершили очистительное омовение вслед за завершением своих жертвенных обрядов¹²³, и все они непобедимы. Они в состоянии уничтожить в сражении даже войско самих Богов, о Пандава! Это — Шикхандин, Ююдхана и Дхриштадьюмна из рода Пришаты, Бхимасена и эти близнецы, также Юдхаманью и Уттамауджас, также Вирата и Друпада, оба равные в битве Бхишме и Дроне. И сам ты тоже в состоянии уничтожить три мира! О равный блеском самому Васаве, ведь на кого бы ты ни бросил в гневе свой взгляд, тот сразу же перестанет существовать. Это ведь очевидно, ибо я хорошо знаю тебя, о Каурава!

Так гласит глава сто девяносто пятая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 196

Вайшампаяна сказал:

И вот ранним утром, при безоблачном небе, цари, понуждаемые сыном Дхритараштры Дурьйодханой, выступили против пандавов. Все они очистились, совершив омовение, были в венках и белых одеждах. Совершив возлияние священному огню и побудив (брахманов) произнести (для них) благословения, они взяли свое оружие и подняли знамена. Все они были сведущи в Ведах, все были храбры и хорошо соблюдали обеты, все совершали подвиги и носили следы сражений. Обладающие великою силой, питающие доверие друг к другу, с мыслями, устремленными к единой цели, все они горели желанием завоевать в сражении потусторонние миры¹²⁴. Винда и Анувшиа, оба из Аванти, и кекайи вместе с бахликами — все они двинулись (первыми), предводительствуемые сыном Бхарадваджи¹²⁵. Затем выступили Ашваттхаман и сын Шантану (Бхрига), а также Джаядратха, правитель страны Синдху, также и воины, сражающиеся на колесницах, из южных и западных стран и горных областей, и Шакуни. царь Гандхары, и все правители восточных и северных областей, а также шаки, кираты и яваны, шиби¹²⁶ и васати вместе со своими махаратхами, поставленными во главе каждого из подразделений их войск. Все эти могучие воины на колеенпцах двигались во втором ряду войск. Затем (выступили) Критаварман вместе с отрядами свопх войск и тригарты, могучие своею сплою, также и царь Дурьйодхапа, окруженный своими братьями, также Шала и Бхуришравас, Шалья и Брихадбала, правитель Косалы¹²⁷. Эти следовали позади, предводительствуемые сыном Дхритараштры.

И те могучие воины на колесницах, облаченные в доспехи, двигаясь по ровному пути, расположились на другом конце¹²⁸ Курукшетры, готовые сражаться. А Дурьйодхана, о потомок Бхараты, велел так украсить лагерь, чтобы он выглядел будто второй Хастинапур. И действительно, даже люди искушенные, жители Хастинапура, не могли, о царь царей, обнаружить различия между их городом и тем лагерем. И повелитель кауравов велел воздвигнуть неприступные шатры, наподобие своего собственного, сотнями и тысячами и для (других) царей, (находившихся при его войске). И те шатры для размещения войск¹²⁹, о царь, многими сотнями покрыли поле битвы, заняв кругом пространство в целых пять йоджан¹³⁰. И в те шатры, тысячами наполненные припасами, без промедления вошли храпители земли сообразно их отваге и силе. И царь Дурьйодхана приказал, чтобы изысканная пища и яства были доставлены для тех (царей) благородных вместе с их войсками, состоящими из пехотинцев, коней и слонов, и со всеми их спутниками. Что же до тех, кто существует за счет ремесла, и других, кто предан делу своему, — сказителей, певцов и панегиристов, а также купцов, многочисленных гетер и людей, которые пришли быть зрителями (сражения), — царь кауравов позаботился должным образом (обеспечить¹³¹) их всех.

Так гласит глава сто девяносто шестая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

ГЛАВА 197

Вайшампаяна сказал:

Равным образом и Юдхиштхира, сын Кунти и Дхармы, побудил (к выступлению) своих героев-воинов, возглавляемых Дхриштадьюмной, о потомок Бхараты! Он приказал выступить тому военачальнику и губителю врагов, тому предводителю чедиев, кашиев¹³² и карушей, твердому в отваге — Дхриштакету, также Вирате и Друпаде, Ююдхапе и Шикхандину и обоим могучим лучникам, тем царевичам Панчалы — Юдхаманью и Уттамауджасу. Герои те, облаченные в красивые панцири и увешанные золотыми серьгами¹³³, блистали подобно огням на жертвенном алтаре, когда в них подливают топленого масла. И в самом деле, те могучие лучники, казалось, сияли, точно планеты (на небе)! Затем царь (Юдхиштхира), тот бык среди люден, почтив, как подобает, воинство свое, приказал всем отрядам двинуться в поход. Первыми отпрыск Панду послал Абхиманью и Бриханту¹³⁴ и всех сыновей Драупади во главе с Дхрнштадьюмной. А Бхиму, Ююдхану н Дхананджаю, сына Панду, Юдхиштхира отправил во второй ряд войск своих. И шум, (производимый людьми), хлопотливо бегающими (около верховых и упряжных животных) и нагружающими (колесницы) боевым снаряжением¹³⁵, и крики восторженных воинов, казалось, достигали самих пебес. А позади всех следовал сам царь земной¹³⁶ в сопровождении Вираты и Друпады, а также вместе с другими хранителями земли.

И то войско с шествующими в нем грозными лучниками¹³⁷, предводительствуемое Дхриштадьюмной, доселе неподвижно стоявшее (на месте), а теперь растянувшееся в походе, выглядело подобно полноводному течению Гаити. Затем мудрый (Юдхиштхира) перестроил отряды своих войск (в различные боевые порядки), сбивая с толку в установившемся представлении о них сыновей Дхритараштры. И сын Панду назначил в первом ряду свопх войск тех могучих лучников — (пятерых) сыновей Драупади. также Абхиманью, Накулу и Сахадеву, и всех нрабхадраков, десять тысяч коней и две тысячи слонов, десять тысяч пехотинцев и пять сотен колесниц, а также Бхимасену неотразимого. А в середине (боевого строя) он поместил Вирату и Джаятсену, правителя Магадхи, и обоих могучих воинов на колесницах Юдхаманью и Уттамауджаса — обоих благородных царевичей Панчалы, преисполненных отваги и вооруженных палицей и луком. И посредине (этого строя) шествовали Васудева и Дхананджая.

Были там (размещены) воины, искушенные в сражениях¹³⁸ и сильно обуянные гневом. И реяло над ними двадцать тысяч знамен, несомых героями. И были там пять тысяч слонов и целые отряды колесниц повсюду. И пехотинцы, которые были все храбры и вооружены луками, мечами и палицами, тысячами следовали за ними и тоже тысячами шествовали впереди них. И в том боевом строю среди целого моря войск, где был сам Юдхиштхира, находилось множество хранителей земли. И были там тоже тысячи слонов и десятки тысяч коней, а также тысячи колесниц и пехотинцев, о потомок Бхараты! Полагаясь на те силы, он вступил в сражение с Суйодханой, сыном Дхритараштры. Кроме тех, (уже названных), еще другие люди сотнями, тысячами и десятками тысяч в отрядах, исчисляющихся тысячами, следовали за ними, громко крича. И там воины тысячами и десятками тысяч, преисполненные радости, били в тысячи барабанов и трубили в десятки тысяч раковин.

Так гласит глава сто девяносто седьмая в Удйогапарве великой Махабхараты.

1 Что ... он покушается на жизнь твою (atatayinam, Асе. sing.) — . вобств., тот, кто замышляет или совершает один из шести отвратительных поступков: 1) тот, кто поджигает дом твой, 2) кто дает тебе яд или 3) приближается к тебе с оружием в руках, 4) тот, кто грабит у тебя богатство твое 5) лишает тебя владения полем и 6) кто обесчещивает жену твою. И поэтому atatayin заслуживает смерти, даже если он брахман. (См. об этом прим. к переводу Роя на с. 501, см. также словарь Апте).

2 Заложите колесницы, заложите колесницы! (yogo yoga iti) — букв, «приведение в готовность, в готовность!», от глагольного корня yuj «запрягать».

3 Припав к стопам (upasaugrhya) — так, согласно Нилакантхе: padayoh patitva. Здесь Бхишма своей матерью называет Сатьявати, дочь рыбака, которая приходится ему мачехою и родной матерью героев Читрангады и Вичитравирьи, сыновей царя Шантану.

4 Т. е. путь между Хастинапуром и городом царя Шальвы—Шальвапуром (иначе — Саубхой, отождествляемой с Альваром).

5 Увез ... насильно (nita ... paramrgya, пассивная констр.). — Нилакантха поясняет: paramrcja — haste dhrtva nita.

6 Голосом, прерывающимся от подступивших рыданий (baspa-vihvalaya gira) — букв, «от подступивших слез», заменено в переводе словом «рыданий» во избежание повторения с определением «полными слез глазами».

7 Араньяки (aranyaka) — букв, «лесные книги», особые произведения, составляющие один из позднейших отделов ведической литературы религиозно-философского содержания. Тесно связанные с Брахманами (Древними книгами; истолковывающими смысл вед), араньяки составлялись и изучались в лесу как комментарии к ним.

8 Утрата счастья (mahatyayah) — здесь первый компонент maha означает «счастье, радость», а второй atyayah — «лишение, утрата». Нилакантха поясняет: mahatyayah — sukha-nacah | maha uddhava utsava iti kocah, т. е. maha означает счастье, радость (праздник).

9 Хотравахана (hotravahana) — повелитель сринджаев, царственный мудрец и великий праведник, приходился отцом матери царевны Амбы, т. е. дедом ей по ее матери.

10 (Да) исполнится желание твое, ради которого ты чахнешь (paryaptam te manah ... yad evam paricusyasi) (см.: Addenda et Corrigenda, p. 737). У Роя переведено иначе: «Great, indeed, must thy affliction (очевидно, tapah вместо manah) be when tрou art so emaciated» (p. 506).

11 Разрушительный огонь в конце юги (kalagni) — то же, что и разрушительный огонь при гибели мира. (См. прим. 89 на с. 505).

12 Т. е. Рама (Парашурама), сын Джамадагни.

13 Сринджая (srnjaya) — потомок рода сринджаев, сринджаец, здесь прозвище царственного мудреца Хотраваханы, повелителя сринджаев.

14 Расскажи ... что ты намерена сказать (paramam kathyatam). — Нилакантха поясняет: paramam tava vivaksitam yat tan me 'vacyam vaktavyam ity arthah.

15 Глубоко задумался (dadhyau ciram) — ср.: Kalidasa, Megha-duta 1.3.

16 Сын Джахнави (jahnavi-suta) — т. е. сын реки Ганги, эпитет о Бхишмы.

17 Добавлено в скобках в соответствии с переводом П. Ч. Роя (с. 512).

18 См. прим. 25 на с. 505.

19 Пураны (purana) — букв, «сказания о древности», предания, огромные эпические произведения, напоминающие Махабхарату. Пураны были созданы в период между началом 1 и началом 11 тысячелетий н. э. различными сектами. Число их (вместе с упапуранами, т. е. второстепенными пуранами) очень велико; 18 из них считаются главными (mahapurana). Пураны считаются ведами низших каст, их могут слушать также и женщины. Пураны пока еще мало изучены. Несмотря на мифологический характер содержания, они представляют собою ценнейший и неисчерпаемый источник для изучения истории древнего индийского общества. Равным образом и язык пуран, отличающийся простотой и лаконичностью, представляет большой интерес для изз'чения.

20 На высоте своего положения (creyan) — букв, «наилучший». Девабодха и Арджунамишра поясняют: creyan samarthanam gresthah, т. е. наилучший из способнейших. (См.: Addenda et Corrigenda, p. 737).

21 Без всяких колебаний (nihsancayena). — Вышеупомянутые комментаторы поясняют: nihsancayena — sancaya-abhavena (Там же).

22 Пронзенный сотнями стрел (cara-cata-acitah) — букв, «осыпанный, покрытый...». (Ср. ниже, гл. 179, шл. 3).

23 (Усопшим) предкам (pituh, Gen. sing.). — Нилакантха поясняет: pitrvad gurumarane 'py acauca-praptau satyam, т. е. при получении скверны (от мертвого тела) даже после смерти учителя, словно отца своего. В нашем переводе мы следуем Рою (с. 514), ибо это согласуется с Адипарвой, где говорится о Самантапанчаке — семи озерах из крови, которые образовал Рама Джамадагнья, истребляя род кшатриев, ради ублажения своих предков (Pluralis). (См.: Адипарва, с. 24).

24 Притязающий на имя брахмана (bhahmana-bruva), т. е. притязающий быть брахманом.

25 Как бы смеясь (smayann iva) — или с притворным смехом. (Ср. выше, гл. 172, шл. 4).

26 Вороны (bada) — здесь, по-видимому, диалектальная форма вместо bala (как в Бомбейском издании), для которой Нилакантха приводит синоним kakah — «вороны». (Ср. ниже, гл. 183, шл. 23).

27 Чараны (carana) — разновидность добрых полубогов в индийской мифологии, небесные певцы.

28 Хара (hara) — букв, «уносящий», «сокрушающий», «разрушитель», эпитет бога Шивы.

29 Имеется в виду, что при первой встрече Рама уже вызывал Бхишму, когда грозился убить его, если тот нз возьмет сзбз в жены царевну Амбу.

30 Матери вед (veda-matarah) — здесь, согласно толкованию Нилакантхи, подразумеваются поэтические размеры Гаятри (gayatri) и Савитри (savitri) и богиня речи Сарасвати (sarasvati).

31 Громко (rane, Loc. sing, от rana в значении «звук, голос») — букв. «в голос», звучно.

32 Об одной благой обязанности (sampadam) — букв, «о преимуществе в хороших качествах».

33 Я расскажу (kurmi) — здесь неправильная форма (от слабой основы Praesentis) вместо karomi.

34 Ашоковое дерево, или ашока (acoka), — вечнозеленое дерево, дающее густую тень (Tonesia asoka или Mimusops elengi).

35 Киншука (kincuka) — род дерева (Butea frondosa), дающего красивые красные цветы, но лишенные аромата.

36 Вернулись назад (upavrta) — или: возвратились (Нилакантха: paravrtta), но, возможно, может означать здесь: «покатались по земле» (turned or rolled on the ground) (Девабодха и Арджунамишра: lut-hita), или: «освежились, подкрепились» (recovered or refreshed). (См.: Addenda et Corrigenda, p. 737). Так же переведено и у Роя.

37 Ваявья (vayavya) — название мифического оружия, которое будто бы находилось под покровительством Ваю, бога ветра.

38 Оружие гухьяка (guhyaka-astra) — название мифического оружия, которое, по-видимому, находилось под покровительством полубогов-гухьяков, или якшей, составляющих свиту бога богатства Куберы.

39 Варуна (varuna) — название мифического оружия, которое будто бы находилось под покровительством бога Варуны, владыки вод.

40 Расстояние слышимости мычания коровы (go-rutam), т. е. расстояние, равное протяженностью двум крошам (или 7 км), согласно Хемачандре, А hidhana Cintamani 3. 551. (См.: Addenda et Corrigenda, p. 737).

41 С большой ловкостью рук (cighra-astrena) — здесь следует понимать адвербиально (Instr. sing, от cighra-astra, сложное слово Bahuvrlhi — «чьи стрелы летят быстро»).

42 Здесь в образном описании полета стрел впервые в истории народов высказана индийцами идея непрерывной стрельбы. (Ср. аналогичное описание в Виратапарве, гл. 53, шл. 59, а также шл. 18—69, см. с. 91—93, и с. 148—151).

43 Снабженные золотым хвостовым оперением (kancana-patta-naddhah) — точнее, с золотыми пластинками для придания устойчивости при движении, т. е. стабилизаторами, как у современных мин. Ср.: «Хвостовое оперение самолета» (Словарь русского языка, т. 2. М., 1958, с. 852).

44 Сокрушитель владыки хайхаев (haihayeca-pramathi, Nom. sing.), т. е. сокрушитель Картавирьи (kartaviryasya hanta, согласно Нилакантхе), эпитет Рамы (Парашурамы), сына Джамадагни, с которым сражался Бхишма.

45 Скопление брахманических заслуг (brahma-racih), т. е. скопление (масса) религиозных заслуг, приобретенных суровым подвижничеством.

46 Соразмеримые с самою смертью (mrtyusammitan) — ср. выше, гл. 181, шл. 22, с kalasammitam, в том же значении.

47 Риштишена (rstisena) — один из предков Бхишмы. (См. Addenda et Corrigenda, p. 738).

48 В тексте svarbhanu — другое имя демона Раху, затмевающего Солнце и Луну. (См. прим. 45 на с. 534).

49 Ср. выше, гл. 179, шл. 3; см. также прим. 26 на с. 5

50 Мы оба прекратили ... (pratyavaharayavah, Indicativus praes. Du). — Нилакантха дает синоним: samaptam krtavantau, и еще добавляет: avam iti cesah, т. е. следует еще добавить avam — «мы оба».

51 А ... с восходом солнца (vimale) — букв, «когда ясно, светло». Нилакантха поясняет: vimale divase vitamasi ity arthah, т. е. с рассветом, с наступлением следующего дня. У Роя: «and (next day) with the re-appearance of the sun» (p. 522).

52 Всякий раз на рассвете (kalyam) — или: ранним утром. Нилакантха поясняет: pratah.

53 Пусть ... покажутся мне ночью (darcayantu nicam mama) — Нилакантха поясняет: nicam nici darcayantu atmanam prakacayantu т. е. пусть ночью обнаружат, проявят себя. Под божествами, которых может видеть Бхшпма, имеются в виду восьмеро Васу, которые в облике восьми брахманов явились на помощь Бхишме и чьим частичным воплощением на земле представлялся сам Бхшпма.

54 Чуть ли не до самого рассвета — prabhata-samaye iva.

55 Прасвапа (prasvapa) — название мифического оружия, повергающего в сон. Оружие это находилось под покровительством Праджапати, владыки созданий. Ср. оружие праджапатья prajapatya. (См.: Виратанарва, с. 100 и 191).

56 В твоей прежней жизни (purvasmin dehadharane), т. е. когда Бхишма (до земного своего воплощения) был еще одним из восьмерых Васу (богиня Ганга, когда они родились у нее от царя Шантану, потопила всех, кроме Бхишмы). Нилакантха дает синоним: purvasmin — vasu-bhave, т. е. когда (Бхишма) был еще в состоянии (божества) Васу.

57 Самбодхана (sambodhana) — букв, «пробуждающее», название мифического оружия, приводящего к пробуждению ввергнутого в сон.

58 Истолкователи брахмы (brahma-vadinah), т. е. истолкователи вед, или священного писания, брахманы.

59 В небе ... (среди богов) (divi) — добавлено в скобках, согласно Нилакантхе: devanam iti cesah.

60 Свапана (svapana) — мифическое оружие, повергающее в сон; тоже, что и прасвапа (см. выше прим. 55).

61 Имеется в виду истребление всего рода кшатриев ради ублажения своих предков. (См. прим. 23 на с. 550).

62 О святитель ... святый владыка (bhagavan) — в первом случае Vocativ, во втором — Nominativ. Мы сознательно перевели так, чтобы сохранить аллитерацию (anuprasa), хотя можно было бы в первом случае сказать, о высокочтимый, святейший!

63 Здесь и далее в этом абзаце перечисляются места паломничества и священных омовений, названных по именам различных мудрецов и отшельников.

64 Праяга (prayaga) — древнее название города Аллахабада, расположенного у слияния рек Ганги и Ямуны (Джамны).

65 Бхогавати (bhogavati) — букв, «дающее усладу», название места паломничества.

66 Дилипа (dilipa) — древний царь, отец Бхагиратха.

67 Рамахрада (ramahrada) — букв, «озеро Рамы», название места священных омовений на Курукшетре, где некогда Парашурама Джамадагнья, истребив род кшатриев, образовал пять кровавых озер и кровью ублажил своих предков.

68 Т. е. богиня, олицетворяющая реку Гангу.

69 Я должна предаваться (tapsye, Futurum, 1-е л. sing.atmane) — здесь мы понимаем в смысле экспрессии, усиления (вместо «должна буду»), ибо царевна Амба уже в течение 12 лет предается суровому подвижничеству, странствуя повсюду.

70 Изворотливо (jihmam), т. е. криводушно, нечестно.

71 Здесь перевод дан в развернутом виде: dustirtha есть определение (Bahuvrihi) к nadi.

72 Текущая только ... должна быть сухой (varsiki na asta-masikl) — букв, «текущая во время дождей, но не в период восьми месяцев». Нилакантха поясняет: varsiki varsasv eva vahati iti varsiki.

73 Ср. выше шл. 35; см. также прим. 71.

74 См. прим. 328 на с. 520.

75 Миров. ... если бы я обрела себе супруга (pati-lokat) — букв. «мира, уготованного для супругов в будущей жизни».

76 Т. е. Шива Махадева, великий бог.

77 Носящий изображение быка на своем знамени (vrsa-dhvaja) — букв, «буйволознаменный», «буйволоносный» (ср. прим. 493 на с. 531), эпитет бога Шивы.

78 Капардин (kapardin) — «косматый», носящий заплетенные и всклокоченные волосы, эпитет бога Шивы.

79 Шанкара (cankara) — букв, «дарующий счастье», «дающий преуспеяние или благополучие», эпитет бога Шивы.

80 Шамбху (cambhu) — букв, «дающий счастье», здесь эпитет бога Шивы. о

81 Т. е. Друпады, сына Пришаты. (См. прим. 74 на с. 435).

82 Родила (prajayata, Imperfect, 3-е л. sing, atmane в значении Causativi). — Нилакантха поясняет: prajayata — prasutavati.

83 Возложил на ... родню ... бремя забот (cakara yatnam ... svajane) — смысл не совсем ясен. По-видимому, cakara здесь примитивная форма для выражения Causativ'a, что и учтено в нашем переводе. (См.: Addenda et Corrigenda, p. 738).

84 В письме и рисовании (lekhyadisu) — букв, «в письме и других занятиях».

85 Той (tasya, местоим. м. p., Gen. sing.) — по-видимому, согласовано в роде с drona-cisyah (м. р.) в предыдущей шлоке.

86 Бог, носящий трезубец (culapani) — букв, «с трезубцем в руке», то же, что и бог с трезубцем (pinakin), эпитет бога Шивы. (Ср. прим. 44 на с. 547).

87 Создатель трех миров (trailokya-kartr, Nom. sing, karta) — эпитет бога Шивы.

88 По своему усмотрению (sva-karyam), т. е. (букв.) соответственно своей цели.

89 Повелитель дашарнов (dacarna-adhipati) — царь Хираньяварман. (См. ниже текст). О дашарнах см. прим. 4 на с. 531.

90 Шикхандини (cikhandini) — женская форма имени Шикхандин (cikhandin).

91 Кампилья (kampilya) — столица Южной Панчалы, где правил царь Друпада. (См. прим. И на с. 429).

92 Своим нянькам (dhatrinam). — Нилакантха поясняет: pitrgrhad agatanam, т. е. прибывших вместе с нею из отцовского дома.

93 Канчанаварман (kancanavarman) — то же, что и Хираньяварман (hiranyavarman), или Хемаварман (hemavarman, см. ниже: гл. 193, шл. 29), с тем же этимологическим значением: «обладающий блеском золота», «златоблещущий», — имя царя дашарнов.

94 Призвав (ajuaya) — букв, «заметив, приметив».

95 Нилакантха дает следующее толкование этих слов царя Друпады: хотя царица и Шикхандин и обманули его, Друпаду, он все же не оставит их и будет их защищать и содержать.

96 Т. е. Хираньяварману, царю дашарнов.

97 На людях ... перед другим (parasya) — так, согласно Нилакантхе: parasya catror lokasya са, т. е. в первом случае (в переводе это стоит на втором месте): перед врагом (другим), во втором — на (при) людях.

98 Перед другими твоими жевгами (sapatninam) — букв, «со-женами», т. е. моими соперницами.

99 Т. е. Махадевы (Шивы).

100 Союз ... вполне достойный (sambandhakam). — Нилакантха поясняет: yuktam eva sambandhikam maya krtam na pratarana krta iti.

101 Для умиротворения (pratisedhane) — букв, «для отвращения, противодействия».

102 Стхуна (sthuna) — сокращенное имя Стхунакарны (предводителя якшей). (Ср.: Бхима вместо Бхимасена).

103 Гухьяка (guhyaka) — разновидность добрых полубогов (devayoni- vicesah), то же, что и якша. (Ср.: Kalidasa, Meghaduta, I. 5).

104 Стал обладателем женского пола (stri-lingam dharayamasa) — букв, «стал носить женский пол или признак женского пола».

105 Вместе с тобою (te) — здесь форма te стоит вместо tvaya, выполняя функцию lnstrumentalis. (См.: Addenda et Corrigendap. 738). У Роя переведено иначе: я уничтожу тебя вместе с ... Сложное слово samatya-suta-bandhavam следует рассматривать здесь как Samaharadvandva (suta-bandhavam), а samatya — как приложение к нему (в качестве Bahuvrihi).

106 Пусть это будет выяснено через свидетелей (agamah kriyatam vyaktam) — букв, «пусть будет устроено испытание открыто», Нилакантха поясняет: agamah — pariksa.

107 Т. е. царь дашарнов.

108 И много сотен рабынь (dasyo bahucatas tatha) — здесь dasyah, по-видимому, архаическая форма Accusativ pl. ж. р. (вместо dasih) (см.: Whitney W. D., A Sanskrit Grammar, Leipzig, 1879, p. 115), а bahu-catah как определение (в качестве Bahuvrihi) к dasyah.

109 Влекомый на колеснице нарами (nara-vahanah), т. е. чье средство передвижения — человекообразные существа (духи), которые составляют свиту Куберы. Нары (narah) также представляют собою разряд гандхарвов (см.: Sorensen S. An Index to the names in the Mahabharata, p. 504). Такой перевод (т. е. «влекомый на колеснице нарами») подтверждается еще тем, что ниже, в шл. 28, говорится о колеснице («Пусть колесница остановится здесь»). Ввиду сказанного, перевод «несомый на плечах людьми» (как, например, у Роя, с. 536) здесь был бы не только натянутым, но и совершенно необоснованным.

110 Податель богатств (dhanada) — эпитет Куберы, бога богатства.

111 Сын Пуластьи (paulastyа) — эпитет Куберы. (См. прим. 274 на с. 517).

112 Чайтья, чайтьи (caitya) — первоначально сооружение в виде каменной колонны, где содержится пепел святого, или ступа. Обычно же чайтья означает предмет почитания и поклонения. Чайтьями (как и здесь) служат вековые деревья на перекрестках дорог, ставшие священными.

113 См. прим. 25 на с. 541.

114 Ср. выше, гл. 170, шл. 1.

115 Можешь ... унять (ksapayethah), т. е. уничтожить. У Роя: "kanst thou annihilate it» (p. 538).

116 Обыкновенные воины (itaro janah) — букв, «прочие люди».

117 Т. е. Бхишма.

118 Гаутама (Крипа) (gautama) — букв, «сын Гаутамы», т. е. сын брахмана Шарадвана, сына Готамы, эпитет Крипы, прославленного брахмана-воина, учителя военного искусства кауравов и пандавов. Фонетически этот эпитет Крипы (Гаутама) звучит одинаково с именем его отца — Шарадвана.

119 С хлопкоподобными волосами (gudakecah), т. е. с завитушками -локонов. Здесь в переводе сохранено этимологическое значение сложного слова, поскольку оно является определением к Дхананджае (Арджуне). Однако при отдельном употреблении его можно оставить без перевода в санскритском звучании «Гудакеша» как эпитет Арджуны. (См. прим. 36 на с. 547).

120 См. прим. 73 на с. 488.

121 Т. е. Карна.

122 Простых людей (prthag-janam), т. е. рядовых, обыкновенных воинов.

123 Имеется в виду, что все эти воины-герои (союзники Юдхиштхиры) выполнили все свои житейские обязанности, т. е. изучили веды, женились, произвели потомство и совершили жертвоприношения (для достижения небесного блаженства) и теперь готовы положить свои жизни. (См. прим. к переводу у Роя на с. 540).

124 Воины, сражающиеся самоотверженно и доблестно, достигают блаженных миров после смерти. (См. прим. у Роя на с. 541).

125 Сын Бхарадваджи (bharadvaja) — эпитет Дроны, прославленного брахмана-воина.

126 Шиби (cibi, мн. ч. cibayah) — название племени, восходящего к древнему царю Шиби, сыну Ушинары и Мадхави. (См. прим. 124 на с. 507).

127 См. прим. 13 на с. 545.

128 На другом конце (paccardhe) — букв, «в задней части, половине».

129 Для размещения войск (sena-nivecah). — Нилакантха поясняет: sainikah vanik-cura-acva-adayah, т. е. воины, купцы, герои, кони и прочие.

130 Заняв ... пространство в ... пять йоджан (panca-yojanam utsrjya mandalam). Нилакантха поясняет: utsrjya utkarsena srstva pancayojanam vartulam paridhim krtva ity arthah, т. е. заняв по окружности с избытком пять йоджан.

131 Позаботился должным образом (обеспечить) (vidhivat pratyavaiksata) — букв, «должным образом присмотрел, бросил взгляд (оказал внимание)», т. е. позаботился.

132 См. прим. 5 на с. 499.

133 Увешанные золотыми серьгами (tapta-kundala-dharinah) — здесь первый компонент tapta — букв, «нагретый, раскаленный, расплавленный, литой», т. е. из литого (золота). Ср. у Лермонтова: «В шапке золота литого».

134 Бриханта (brhanta) — могучий воин, сражавшийся на стороне пан- давов, по-видимому властитель горной страны Кулуты (ныне Кулу в районе Кангра, в верхней долине реки Биас в Пенджабе), еще ранее покоренный Арджуной.

135 Боевым снаряжением (bhandam) — Нилакантха поясняет: bhandam — yuddhopakaranam, т. е. bhanda — как боевое снаряжение.

136 Т. е. Юдхиштхира.

137 С шествующими ... грозными лучниками (bhima-dhanva-ayani). — Нилакантха поясняет: bhima-dhanvanah ayante pracaranti asyam iti bhlma-dhanva-ayani, где ayante — форма, 3-е л. pl. atmane, от глагола I кл. i (ay) — «идти, шествовать».

138 Искушенные в сражениях (krta-praharanah). — Нилакантха поясняет: krta-praharanah — krta-yuddhah