Послесловие.

Махабхарата

Удьйогапарва (Книга о старании)

Послесловие

Данная книга является завершением очередного этапа многолетней работы, которая ведется в Академии наук СССР по созданию полного академического перевода на русский язык Махабхараты — важнейшего древнеиндийского литературного памятника. Несколько лет тому назад был опубликован подробно комментированный академический перевод с санскрита (с послесловием и специальной статьей) четвертой книги Махабхараты — Виратапарвы (Книга о Вирате¹). В настоящее время закончен перевод третьей книги этого эпического произведения — Араньякапарвы (Лесная книга) и ведется также работа над переводом седьмой книги — Дронапарвы (Книга о Дроне).

Издание Виратапарвы, как и первых двух книг — Адипарвы и Сабхапарвы, опубликованных в 1950 и 1962 гг., было тепло встречено читателями и получило положительную оценку как в нашей стране, так и за рубежом, и прежде всего в самой Индии. В первую очередь необходимо отметить благожелательный отзыв премьер-министра Индии шримати Индиры Ганди в ее любезном письме (от 22 марта 1968 г.), адресованном автору перевода этой книги². «Этот ваш труд, — писала Индира Ганди, — достоин высокой похвалы, потому что литературный и культурный обмен еще больше будет укреплять связи и дружбу между нашими обеими странами»

Теплые, доброжелательные слова главы правительства великой дружественной страны вызывают чувство глубокой благодарности и вдохновляют на дальнейшие труды в области изучения замечательных памятников древней многогранной культуры индийского народа.

Необходимо также отметить с чувством глубокой признательности тот факт, что 28 января 1970 г., в день празднования в Ленинграде 20-летия Республики Индии, поверенным в делах Республики Индии в СССР г-ном Ромешом Бхандари было преподнесено в дар Институту востоковедения АН СССР от правительства Индии полное Критическое издание Махабхараты в 22 великолепно оформленных томах. Это издание, выходившее отдельными выпусками с 1927 г., было полностью завершено в 1966 г. в Пуне. Оно является единственным собранием этого эпоса в книжных хранилищах нашей страны. Таким ценным даром правительство дружественной страны отдало дань признания той работе, которая ведется у нас по переводу и изданию Махабхараты.

Удьйогапарва ( udyogaparva), или Книга о старании, является пятой книгой Махабхараты. В ней описываются события, последовавшие после истечения всего срока изгнания пандавов, главных героев эпопеи, которые успешно провели последний, тринадцатый, год при дворе Вираты, царя матсьев, оставаясь неузнанными для окружающих, и таким образом выполнили полностью все условия, которые в свое время были оговорены перед началом игры в кости. Они теперь должны получить от своих противников — кауравов половину наследственного царства, отнятого последними в нечестной игре в кости.

Основное содержание пятой книги посвящено описанию настойчивых стараний пандавов, особенно Кришны, любыми средствами избежать кровавого столкновения и сохранить мир и преуспеяние народам Индии, вовлеченным с обеих сторон в великую распрю.

Помимо этого, книга знакомит нас с разносторонней жизнью и обычаями древнеиндийского общества, с методами и приемами дипломатического искусства, с применением в нужных условиях основных средств политики, узаконенных традицией, а также с различными мифологическими представлениями древних индийцев. Живой интерес вызывают жизнь индийской женщины, занимаемое ею положение в обществе и та важная роль, какую играла она в отдаленные времена. Эта книга представляет большую ценность не только для изучения социально-экономического строя древнеиндийского общества, но и для ознакомления с истоками индийской дипломатической мысли, с некоторыми вопросами внешнеполитических воззрений в древней Индии.

В пятую книгу входит несколько инкорпорированных сказаний, которые не имеют прямого отношения к главному содержанию эпопеи, но приводятся в ней как материал иллюстративный и назидательный. Это — сказания о победе Индры (главы 9—18), о Наре и Нараяне (глава 94), о сватовстве Матали (главы 95—103), о странствиях Галавы (главы 104—121) и о наставлениях Видуры своему сыну (главы 131—134).

Вот краткое содержание пятой книги.

Во дворце царя Вираты, владыки матсьев, отпраздновали свадьбу царевича Абхиманью, сына Арджуны от Субхадры, и прекрасной царевны Уттары, дочери Вираты, при дворе которого провели тринадцатый, последний, год своего изгнания пандавы, живя под чужими именами; Ликовали и веселились цари, друзья и родственники пандавов, съехавшиеся на великое празднество в Упаплавью, столицу матсьев. Через брачный союз Абхиманыо с Уттарой пандавы обрели в лице царя Вираты могущественного союзника. Другого такого союзника пандавы приобрели еще раньше в лице Друпады, царя панчалов, когда они, будучи еще юношами, избрали себе в супруги его прекрасную дочь — царевну Драупади.

Кришна, ближайший родственник пандавов и предводитель общины Вришни, обращаясь к собравшимся с речью, говорит о том, что пандавы, нечестно побежденные в игре в кости, выполнили условия, оговоренные при игре, послушно удалились в лес в изгнание и претерпели все лишения и невзгоды, выпавшие на их долю за долгие тринадцать лет. Срок изгнания для них окончен, и теперь они могут претендовать на свою долю наследственного царства. Но пока неизвестны точно намерения их противника Дурьйодханы, властителя кауравов, пусть отправится к кауравам человек, «способный быть послом», дабы склонить их к миру и убедить отдать Юдхиштхире, старшему из пятерых братьев-пандавов, половину царства.

Друпада согласен с мнением Кришны, но не согласен с Баладевой, старшим братом Кришны, который предлагает действовать только мирными средствами, ибо Дурьйодхану, злонравного сына Дхритараштры, невозможно обуздать одною только мягкостью. «По отношению к ослам, — говорит он, — нужно применять мягкость (в обращении), но в отношении быков следует действовать со всей суровостью». Поэтому Друпада предлагает одновременно послать к друзьям и сторонникам пандавов гонцов, с оповещением, чтобы они собирали войска. Послом же к царю Дхритараштре он предлагает послать брахмана, своего домашнего жреца, дав ему соответствующие наставления. Кришна одобряет его предложение.

Между тем Кришна отправился в свою столицу Двараку, а Юдхиштхира и его сторонники вместе с царем Виратой начали повсеместно военные приготовления. И по призыву двух царей — Вираты и Друпады — съехались в Упаплавью могучие цари. Но и кауравы тоже не бездействовали. Проведав о сосредоточении огромного войска пандавов, Дурьйодхана тоже созвал дружественных ему правителей.

Многочисленные народы и племена Индии, Северной и Южной, примкнули — одни к пандавам, другие к кауравам. К пандавам примкнули, кроме Вираты и Друпады, откликнувшихся первыми, царь Дхриштакету — правитель страны Чеди, царь Джаятсена — властитель Магадхи, царь Чекитана — правитель сомаков, царь пандьев из Южной Индии и множество других прославленных героев-воинов. К кауравам, кроме Карны и Шакуни, их неизменных союзников, присоединились царь Бхагадатта из Восточной Индии, царь Шалья — правитель мадров, царь Джаядратха — властитель страны Синдху, царь Судакшина — правитель Камбоджей, царь Критаварман — повелитель бходжей и андхаков, оба царя Аванти — Винда и Анувинда, царь Бахлика из Западной Индии, цари из Южной Индии и многие другие выдающиеся воины. Всего сосредоточилось на стороне пандавов семь акшаухини войск, а на стороне кауравов — одиннадцать акшаухини.

Узнав, что Кришна возвратился к себе, в Дваравати, Дурьйодхана отправился к нему. В тот же день отправился туда и Дхананджая (Арджуна). Оба они прибыли одновременно к Кришне. Дурьйодхана просит Кришну отдать ему предпочтение и помочь в надвигающейся войне.

Кришна отвечает, что он готов оказать помощь обоим, но предпочтение в выборе должно быть отдано младшим. И он предлагает выбор: один получит его стотысячное войско, а к другому перейдет он сам, но сложив оружие, так как решил не сражаться. И Кришна обращается к Арджуне: «Какое из этих двух (предложений), о Партха, приходится тебе больше всего по душе, то и выбирай первым. Ибо по закону ты имеешь в выборе преимущество». И тогда Дхананджая избрал Кешаву (Кришну), который не должен был сражаться лично, а царь Дурьйодхана избрал его стотысячное войско. По пути домой Дурьйодхана обратился с такой же просьбой к могучему Балараме, старшему брату Кришны. Но тот отказался принимать участие в битве как на стороне партхов, так и Дурьйодханы.

Кришна спросил Арджуну: «Из каких соображений ты избрал меня, решившего вообще не сражаться?». Арджуна ответил, что не сомневается в том, что каждый из них двоих способен уничтожить всех врагов в бою. «Но ты пользуешься славой во всем мире, и слава эта будет сопутствовать тебе. И я тоже домогаюсь славы, поэтому ты избран мною. Моим заветным желанием всегда было, чтобы ты согласился стать моим возницей. Поэтому благоволи исполнить мое желание, которое лелеял я в течение долгих ночей». И Кришна дает свое согласие быть его возницей, обязанности коего играли первостепенную роль в сражении на колесницах.

Тем временем домашний жрец Друпады прибыл к кауравам в Хастинапур. Принятый с почетом царем Дхритараштрой, он поведал сначала о всех злоключениях пандавов, которые они претерпели в изгнании. «Но все они, — сказал он далее, — оставляя в стороне все прежние обиды, желают только мира с кауравами, о бык из рода Куру! И зная их образ действий и поведение Дурьйодханы, друзья его должны склонить Дхритараштру к мирному решению! Ибо те герои, пандавы, не стремятся к вражде с кауравами, они хотят только вернуть свое, не прибегая к тому, чтобы ввергнуть мир в верную гибель. И если даже сын Дхритараштры будет выставлять какой-либо довод в пользу войны, то он не может быть признан подлинной причиной, ибо те (герои) более сильны. Целых семь акшаухини войск сосредоточено у сына Дхармы (Юдхиштхиры), — все они жаждут сражаться с кауравами и только ожидают его приказания... Поэтому вы благоволите отдать то, что должно быть отдано по долгу нравственности и уговору. Да не будет вами упущено время!».

И Санджая отправляется в Упаплавью. Прибыв туда, он передает пандавам все так, как ему было сказано. На прямой вопрос Юдхиштхиры о том, что повелел передать Дхритараштра, Санджая говорит: «Царь Дхритараштра, приветствуя мирный исход, приказал поспешно заложить для меня колесницу. Да понравится это царю (Юдхиштхире) вместе с его братьями, сыновьями и родственниками! Пусть для пандавов будет (предпочтителен) мир». Санджая открыто говорит и о могуществе обеих враждующих сторон, и о том, что война может привести только к взаимному уничтожению. Поэтому он не видит ничего доброго ни в победе, ни в поражении. «Это убеждение царя во главе с Бхишмой, что здесь может (утвердиться) незыблемый мир для вас (с кауравами)», — говорит он в заключение.

В ответ Юдхиштхира говорит Санджае: «Какое же слово, о Санджая, ты слышал от меня, подстрекающее к войне, что ты опасаешься войны? Ведь отсутствие войны гораздо важнее войны! Кто же, о возница, уяснив это, захотел бы когда-либо сражаться?.. Почему человек когда-либо должен изведать войну? Кто, разве только проклятый богами, может предпочесть войну?». И Юдхиштхира винит Дхритараштру, потворствующего Дурьйодхане. Он также называет Санджае виновных в этом советников алчного Дурьйодханы. Это — Духшасана, Шакуни и сын возницы Карна. «Дхритараштра, — заявляет он, — вместе с сыновьями добивается верховной власти без соперников над всей землею. В этом случае, (когда он ненасытен), мир не может быть полностью достигнут... Я буду искать мира, как ты мне говоришь. Пусть царство в Индрапрастхе будет моим! Пусть мне отдаст его Суйодхана, главнейший из бхаратов!». Санджая же говорит Юдхиштхире: «Если кауравы не отдадут тебе, не прибегая к войне, твоей доли (царства), о Аджаташатру, то, я полагаю, гораздо лучше для тебя существовать, собирая милостыню в царстве андхаков и вришниев, нежели достичь верховной власти войною... Ведь жажда к приобретению богатств есть лишь оковы в этом мире, о Партха!». И Санджая упрекает Юдхиштхиру словами сожаления: «Почему, о Пандава, ты допустил возрасти могуществу своего врага? Почему ты ослабил своих союзников? Зачем прожил в лесах, (удалившись в изгнание), многие годы? И зачем теперь ты хочешь сражаться, когда упущено удобное время?». Он советует ему не вступать в войну, не действовать в угоду желаниям своих приверженцев, а отдать кауравам все и отступиться.

Выступивший затем с речью Кришна не хочет допустить уничтожения ни пандавов, ни кауравов, а желает благоденствия обеим сторонам. Он считает лучшим выходом умиротвориться им всем, но он же говорит: «Партхи готовы жить в послушании у Дхритараштры, они же готовы и сражаться, эти усмирители врагов». Стремясь убедить Санджаю в преимуществах мирного решения спора, Кришна подробно развивает свою мысль и осуждает несправедливые действия Дурьйодханы, виновника всех зол. Он заявляет: «Вор, который крадет богатство, не будучи замеченным, или же тот, кто грабит насильно у всех на виду, — оба они заслуживают осуждения, о Санджая! Какая же тут разница между ним и сыном Дхритараштры?.. Однако наследственная доля пандавов ведь твердо установлена и другие без всяких оснований отняли ее у нас. При таком положении вещей для нас гораздо предпочтительнее сама смерть в сражении». И Кришна просит Санджаю обо всем правдиво передать Дхритараштре.

Юдхиштхира с благосклонностью отпускает Санджаю: «Ты явился сюда как посол, о Санджая, и ты очень мил нам, и говоришь ты красиво, отличаешься добрым нравом и прозорлив». В напутствие Юдхиштхира говорит Санджае: «Однако справедливость вечна (и плоды ее не гибнут). Именно в справедливости моя великая сила для сокрушения врагов». И он просит его передать Дурьйодхане: «То желание твое, которое растравляет тебе сердце, — желание, что ты будешь править кауравами без соперников, является безрассудным. И нет этому никакого оправдания. И сами мы не будем действовать таким путем, как было бы приятно тебе. Либо ты отдашь мне (назад) мой Шакрапур (Индрапрастху), либо ты, о выдающийся герой, первейший среди потомков Бхараты, сразишься (в битве со мною)!». Но движимый миролюбием и желая сохранить мир любою ценой, Юдхиштхира готов идти даже на крайность. «... Но мы, — заявляет он, — должны получить свою положенную долю (царства), о усмиритель врагов! Отврати свои алчные помыслы от имущества, принадлежащего другим, о бык из рода Бхараты! И пусть таким образом, о царь, будет мир и дружба между нами! Отдай нам хотя бы одну область твоего царства, ибо мы хотим мира... Дай пятерым братьям лишь только пять деревень, о Суйодхана!». И в заключение Юдхиштхира говорит Санджае: «Пусть все мы, о друг мой, с радостными сердцами придем к миру, о бык из рода Бхараты! Я одинаково готов как к миру, так и к войне, о Санджая! Я также готов к приобретению богатства или добродетелей, и я достаточно способен к суровости и мягкосердечию!»

Отпущенный Юдхиштхирой, Санджая возвратился в Хастинапур и уведомил через привратника Дхритараштру о своем прибытии. Обуреваемый сомнениями, Дхритараштра велит позвать Видуру, своего мудрого брата. Бодрствуя всю ночь, он беседует с Видурой. Видура советует ему склониться к миру, обуздать Дурьйодхану и отдать пандавам половину царства, которое им принадлежит по праву наследования. Дхритараштра в сомнении. И обдумывая предложение Видуры, он мысленно обращается к вечно юному мудрецу-риши Санатсуджате. Тот является к нему, и Дхритараштра просит мудреца разрешить его сомнения. Санатсуджата наставляет его, разъясняя, что сомнения и заблуждения проистекают от тьмы неведения. Человек не должен следовать своим желаниям и страстям, ибо, потворствуя им, он приходит к гибели. Стойкий же человек, отринув свои страсти, твердостью своей превозмогает смерть.

Когда наступило утро, все цари, жаждущие услышать решение партхов, отправились во главе с Дхритараштрой в великолепный зал собраний. И Санджая подробно излагает переданные через него речи пандавов. Выражая их общее мнение, он заявляет со слов Арджуны, что, если сын Дхритараштры не отдаст царю Юдхиштхире его царство, тогда всем сынам Дхритараштры не избежать войны с пандавами и их союзниками.

Испытывая страх перед Бхимой и другими пандавами, Дхритараштра в беседе с Санджаей говорит о всесильности судьбы. Поэтому, даже предвидя победу пандавов в предстоящей битве, он не удерживает своих сыновей. Дхритараштра напоминает о том, что его сыновья, как и пандавы, являются внуками Бхишмы и учениками Дроны и Крипы, на чью помощь он полагается. «Та незначительная желанная услуга, о Санджая, — говорит он, — которая была нами оказана этим троим высокочтимым лицам, несомненно будет оплачена ими из-за их благосклонного расположения» (гл. 50, шл. 50). Это свидетельствует о том, что и престарелый дед Бхишма и прославленные брахманы — воины Дрона и Крипа — находились в полной зависимости от царя Дхритараштры, пользуясь долгое время его материальными средствами. Поэтому и мнение их, выступавших против войны, не могло быть решающим. Зависимость их положения подтверждается и словами самого Дроны, который вслед за Бхишмой, призывающим к миру, говорит Дурьйодхане: «Я не желаю (получать) от тебя средства к существованию, о повелитель людей! Где Бхишма, там же и Дрона! Делай же то, что сказал тебе Бхишма! Отдай сыновьям Панду половину царства, о сокрушитель врагов! Я всегда поступаю одинаково, о сын мой, как твой и их наставник» (гл. 146, шл. 14—16).

Когда кауравы выслушали со слов Санджайи решение пандавов, мнения среди них разделились. Бхишма, дед кауравов и пандавов, и Дрона, их военный учитель, всегда с благосклонностью относившиеся к пандавам, стояли за мирное решение спора и советовали помириться с пандавами. Однако Дурьйодхана и Карна противились мирному решению и призывали к войне. Согласие Юдхиштхиры на получение всего лишь пяти деревень взамен половины царства Дурьйодхана в заблуждении истолковьь вает как признак слабости пандавов. Он убеждает своего отца сражаться с пандавами, указывая на превосходящую численность своих войск (11 акшаухини) над войсками пандавов (7 акшаухини), и ссылается при этом на древних учителей политики: «Брихаспати сказал, что войско, меньшее на одну треть, должно быть принуждаемо сражаться. Мое же войско, о царь, превосходит вражеское на одну треть».

Однако Дхритараштра, желая склонить своего сына к миру, убеждает Дурьйодхану отвратиться от битвы с благородными пандавами. Но Дурьйодхана отвечает ему решительным отказом и открыто призывает к войне: «Либо я, убив пандавов, буду править этой землею, либо сыновья Панду, убив меня, будут владеть всею землею! Пусть я лишусь жизни, о царь земной, богатства и царства, но никогда я не смогу жить вместе с пандавами, о непреклонный! Нам не следует, о высокочтимый, отдавать пандавам даже самую малую толику земли, которую можно пронзить острым концом иголки!».

Теша себя надеждой все же убедить Дурьйодхану, Дхритараштра говорит ему: «Если нет другого, (средства), кроме мира, положить конец вражде, то мне всегда по душе мир с партхами, но не война. Ибо, о сын мой, я всегда считаю, что пандавы сильнее кауравов». Но тут решительно выступил Карна в поддержку Дурьйодханы, возражая против преувеличения могущества врага. Гордясь своей силой и доблестью, он заверяет всех, что один уничтожит в битве всех братьев-пандавов. Бхишма резко отвечает ему и осуждает Карну за его бахвальство. Оскорбленный грубыми словами Бхишмы, Карна складывает оружие и отказывается от участия в битве, заявляя с достоинством: «Никогда больше дед не увидит меня на поле битвы, а только (встретит) в собрании. Но после того как ты успокоишься (навеки), все правители земные увидят мою доблесть на Земле!». (С этим зароком Карны интересно сравнить в «Илиаде» клятву Ахиллеса, оскорбленного царем Агамемноном и тоже отстранившегося от битвы).

Между тем Юдхиштхира, со своей стороны, обращается за содействием к Кришне, ибо, опираясь на его помощь, пандавы смогут бесстрашно востребовать свою часть царства у сына Дхритараштры. Юдхиштхира уже не верит в искренность Дхритараштры и говорит Кришне: «Жадный, с греховной душою, поступая противоречиво во всем, что касается его самого, Дхритараштра ищет мира с нами без того, чтобы вернуть (нам долю) царства... Придерживаясь мнения Суйодханы, о Джа- нардана, царь поступает лицемерно по отношению к нам, действует своекорыстно ради своего собственного блага». Он говорит, что пандавы просили только пять деревень, чтобы пятеро братьев могли жить вместе, дабы не погиб род бхаратов. «Но злонравный сын Дхритараштры не согласился даже на это, считая, что владычество (в мире) должно принадлежать только ему одному. Что же может быть прискорбнее этого?». Говоря далее о пагубности войны, когда победа и поражение одинаково сомнительны, Юдхиштхира продолжает: «Но мы не хотим отказываться от царства, и не хотим мы гибели своего рода. Поэтому в этцх условиях только мир, который может быть обретен, хотя бы даже пришлось и преклониться (перед врагом), будет наилучшим (выходом). Если же мирные переговоры тех, кто всяческими средствами стремится к миру и не желает войны, окончатся провалом, тогда война становится неизбежной. Ведь от провала мирных переговоров возникают грозные (последствия)».

Кришна с одобрением и благосклонностью относится к словам Юдхиштхиры и в ответ говорит царю справедливости: «Ради обоих вас я отправлюсь в собрание кауравов. Если я смогу там достигнуть мира, не ущемляя ваших интересов, то этот мой благой поступок, о царь, будет иметь великое значение и даст свои замечательные плоды. Я избавил бы тогда от тенет смерти кауравов и сринджаев, распаленных гневом, пандавов и сынов Дхритараштры, а равно и всю эту Землю!». На опасения Юдхиштхиры, что кауравы могут учинить насилие над Кришной, последний заверяет его, что с ним ничего не случится, ибо, если они сделают ему что-нибудь недостойное, тогда он испепелит всех кауравов. Он говорит: «Я знаю, о великий царь, о злонравии сына Дхритараштры, но зато мы не заслужим осуждения властителей земных во всем мире... И моя поездка туда ни в коем случае не будет бесплодной, о Партха! Либо мы когда-нибудь достигнем своей цели, либо же мы по крайней мере избавимся от осуждений».

Вместе с тем Кришна пытается убедить Юдхиштхиру в том, что, усилившись, кауравы не согласятся установить равенство с Юдхиштхирою: «Пока ты, о царь, будешь поступать мягко по отношению к ним, они отнимут у тебя царство, о усмиритель врагов! Ни из сострадания, ни из мягкосердечия и ни из чувства справедливости не способны (будут) сыновья Дхритараштры выполнить твое желание, о усмиритель врагов!». Приняв решение отправиться к кауравам в качестве посла, Кришна, помимо основной цели — добиться мира, ставит еще своей задачей разоблачение Дурьйодханы перед лицом всего собрания. Ведь именно он своими злокозненными действиями причинил столько бедствий и горя пандавам! И Кришна советует Юдхиштхире: «Нечестивый и злонравный (Дурьйодхана) заслуживает смерти от руки всякого среди людей подобно змее. Убей же его, убийца недругов, и не сомневайся нисколько, о царь!.. Я же отправлюсь туда и устраню сомнения всех людей, у которых, о царь, существует еще двойственное мнение о Дурьйодхане. Там среди царей я перечислю твои достоинства, общие для всех людей, а также и все пороки, которые есть у Дурьйодханы».

Арджуна, выражающий мнение старшего брата своего Юдхиштхиры, говорит в напутствие Кришне, который связан родственными узами с кауравами и пандавами и является любимейшим другом обеих сторон: «Между пандавами и сыновьями Дхритараштры должно быть достигнуто полное согласие. Ты, о Кешава, способен внести примирение между ними». Отправляясь к кауравам с миссией посла, чтобы добиться мира с ними, Кришна, однако, не забывает и о мерах безопасности своей особы, зная о вероломстве Дурьйодханы. Поэтому он говорит Сатьяки, боевому своему соратнику, долженствующему сопровождать его: «В колесницу следует положить раковину и диск вместе с палицею, колчан, дротик и все виды оружия, (наступательного и оборонительного). Ибо коварны душою Дурьйодхана и Карна вместе с сыном Субалы (Шакуни). Ибо хоть и ничтожен враг, не следует пренебрегать им даже более сильному!». И Кришна уезжает в Хастинапур к кауравам.

Между тем царь Дхритараштра, узнав, что Кришна направляется к ним, говорит Кшаттри (Видуре), что собирается устроить Кришне достойную встречу, предоставить ему дворцы и дать драгоценные дары и другие богатства. Но Видура не одобряет этого намерения Дхритараштры, — он разгадал его тайное намерение и убеждает его последовать советам Кришны.

Бхишма согласен с Видурой и разъясняет царю, что дело не в формах почестей, хотя и не подобает выказывать непочтительность по отношению к гостю. «Что скажет он, могучерукий, — заявляет Бхишма, — то должно быть выполнено без колебаний. Немедленно заключи мир с пандавами, избрав посредником Васудеву».

Однако злоумышленный Дурьйодхана возражает против этого. Отвечая Бхишме, он предлагает заточить Джанардану в темницу, и тогда вришни и пандавы, да и вся земля, будут подвластны ему. Но Дхритараштра осуждает это его намерение, ибо оно не соответствует вечному закону.

На следующий день после своего приезда Кришна едет в зал собрания, где уже восседает царь Дхритараштра, а также кауравы во главе с Бхишмой и все цари земные. Кришна выступает с убедительной речью, обращаясь к царю Дхритараштре, и начинает с того, что прибыл сюда, чтобы установить мир между кауравами и пандавами «без усилий героев», (не прибегая к войне). Он прямо обвиняет Дурьйодхану и других сыновей Дхритараштры в том, что они действуют злонамеренно в отношении главных своих родственников — пандавов. «Та страшная опасность, (которая угрожает всем), — говорит Кришна, — возникла именно в среде кауравов. Если ею пренебречь, о Кауравья, она погубит эту землю! Но ее можно устранить, если ты этого хочешь, о потомок Бхараты! Ибо мира здесь нетрудно достичь, — так я полагаю, о бык из рода Бхараты! Дело мира зависит от тебя, о царь, и от меня также, о владыка народов! Поставь на место сыновей своих, о Кауравья, я же призову к порядку других». Ведь пандавы выполнили все условия, и они должны получить свою долю царства. И он советует Дхритараштре: «Умиротворись, о первейший из рода Бхараты, и не поддавайся влиянию гнева! Отдай пандавам их часть отцовского царства, как им положено. Затем вместе с сыновьями наслаждайся всеми благами, преуспев в своей цели, о усмиритель врагов!».

Вслед за этим Дхритараштра обращается к Кришне и просит его убедить Дурьйодхану и вразумить его. И Кришна мягкою речью старается вразумить Дурьйодхану, наделяет его достоинствами, коими он не обладает, и дает ему благой совет — заключить мир с могущественными пандавами. И в заключение своей речи, обращенной к Дурьйодхане, Кришна говорит ему: «Ведь, (если будет достигнут мир), тебя именно возведут (пандавы), могучие воины на колесницах, наследником на престол, а отца твоего, Дхритараштру, владыку людей, сделают великодержавным царем! Не пренебрегай, о родимый мой, своим счастьем, которое само приходит к тебе и уже совсем близко! Отдав партхам половину (царства), ты достигнешь великого благоденствия! Заключив мир с пандавами и действуя по совету друзей, ты, радуясь вместе с ними, обретешь надолго все, что нужно для твоего блага!».

Однако Дурьйодхана упорствует. Он говорит в ответ Кришне, что не чувствует за собой никакой вины или проступка, за которые все его бранят и порицают. Он владеет царством своим законно и не отдаст ни толики. Но Кришна, разоблачая Дурьйодхану, дает ему отповедь, напомнив о всех его прегрешениях и злодеяниях против пандавов и Драупади. Он все же пытается убедить его в пользе мирного решения и говорит ему с горечью: «Ведь заключение мира представляет огромную выгоду для обоих вас: для тебя и Партхи (Юдхиштхиры)! Однако мир не приемлешь ты, о царь! Чем же другим это можно объяснить, кроме твоего недомыслия? Пренебрегая словами друзей, о царь, ты никогда не достигнешь для себя благополучия! Незаконно и бесславно то дело, которое собираешься ты делать, о царь!». Даже брат его, Духшасана, говорит ему: «Если ты, о царь, не заключишь по доброй воле мир с пандавами, то, без сомнения, сами кауравы свяжут тебя (по рукам и ногам) и выдадут сыну Кунти. Тогда троих нас — сына Викартаны (Карну), тебя ж меня, о бык среди людей, Бхишма, Дрона и отец твой отдадут пандавам!» Оскорбленный Дурьйодхана покидает зал собрания. За ним последовали его братья, советники и все цари. Сговорившись с Карной, Шакуни и Духшасаной, Дурьйодхана решает схватить Кешаву и связать его. Ибо если он будет схвачен, то пандавы с сомаками не достигнут успеха в своих усилиях. Но верный друг Кешавы, Сатьяки, разгадал их намерения. Он сообщает об их замысле Кришне. Возмущенный Кришна покидает зал собрания.

На обратном пути в Хастинапур Кришна, посадив Карну к себе на колесницу, ведет с ним беседу и предлагает ему быть великодержавным царем по праву перворожденного сына Кунти (от бога Солнца), но Карна, движимый сознанием долга и преисполненный благородства, отказывается. Он помнит благодеяние Дурьйодханы и всегда останется благодарен ему. И даже если царство досталось бы ему, он все равно отдал бы его Дурьйодхане. Пусть поэтому царем будет Юдхиштхира.

Со своей стороны и Кунти, посоветовавшись с Видурой, который навестил ее после отказа Дурьйодханы склониться к миру, решает отправиться к Карне и открыть ему, что он — перворожденный сын ее, Кунти, а не сын возницы-суты. Она предлагает ему по праву перворожденного взять на себя бремя власти во всем наследственном царстве. Этим путем удастся также достигнуть союза с его родными братьями, в первую очередь с Арджуной — этим ныне ненавистным его соперником. Но благородный Карна с достоинством отклоняет ее предложение, ибо кшатрии могут сказать, что он согласился на это из страха в канун битвы. Кроме того, он не может оказаться неблагодарным Дурьйодхане за все благодеяния, оказанные ему. Но Карна дает обещание своей матери — Кунти — щадить в битве всех ее сыновей, кроме Арджуны. Их всегда у нее будет пятеро: «...либо без Арджуны, но вместе с Карной, либо с Арджуной, но без Карны, убитого».

Между тем Кришна возвращается в Упаплавью и рассказывает Юдхиштхире и его братьям о результатах своего посольства. Кришна излагает царю Юдхиштхире вое предпринятые им меры и действия, которые выразились в последовательном применении четырех средств политики (upayah). В заключение Кришна говорит Юдхиштхире: «Итак, я рассказал тебе обо всем, что произошло в собрании кауравов. Они не отдадут тебе царства без боя, о Пандава! В то время как смерть уже подстерегает их, они сами стали причиной всеобщей гибели».

Юдхиштхира принимает решение готовиться к битве и дает приказание произвести боевое построение войск. Он по очереди спрашивает братьев-пандавов, кого следует назначить верховным военачальником, способным предводительствовать войсками. Сахадева предлагает назначить опытного в сражениях царя Вирату, Накула называет своего свекра — царя Друпаду, познавшего науку об оружии от мудреца Бхарадваджи; Арджуна предлагает могучего и доблестного Дхриштадьюмну, сына Друпады, который родился из зева жертвенного огня, а Бхима называет Шикхандина, который родился у Друпады с предназначением сокрушить Бхишму. Выслушав их, Юдхшптхира обращается к Кришне и просит его высказать свое мнение и назвать того, кто достоин быть верховным военачальником. Кришна говорит, что все названные мужи достойны быть предводителями войск Юдхиштхиры, но от просьбы прямо назвать кого-нибудь он дипломатически уклоняется. Огромное войско из семи акшаухини двинулось к равнине Курукшетре — Полю кауравов.

Равным образом и войско Дурьйодханы готовится к битве. Сам же Дурьйодхана назначает военачальников для каждого из одиннадцати акшаухини: Крипу и Дрону, Шалью и Джаядратху, Судакшина и Критавармана, Ашваттхамана, сына Дроны, и Карну, а также Бхуришраваса, сына Сомадатты, Шакуни и Бахлику. Затем он предлагает Бхишме стать верховным военачальником. Бхишма согласен, и тогда Дурьйодхана по установленным правилам посвящает его в сан верховного военачальника всех своих войск. При этом окрест возникают грозные знамения, предвещающие великую опасность.

Со своей стороны и Юдхиштхира назначает предводителями для каждого из семи акшаухини своих войск Друпаду, Вирату и Сатьяки (Ююдхану), Дхриштадьюмну и Дхриштакету, Шикхандина и Сахадеву, правителя Магадхи. А верховным военачальником над всеми он назначил Дхриштадьюмну. Предводителем же всех этих военачальников, вместе взятых, он назначил Дхананджаю. Руководителем же Арджуны сделался прекрасный и многомудрый Джанардана.

Пандавы расположились лагерем на берегу Хиранвати (реки на Курукшетре). Дурьйодхана, велев позвать к себе Улуку, сына опытного игрока в кости, предлагает ему отправиться послом к пандавам. Явившись к Юдхиштхире и получив от него заверения в своей безопасности, Улука передает пандавам слова Дурьйодханы. Пусть пандавы сразятся без хвастовства, ибо успех никогда не достигается бахвальством, иначе тогда все преуспели бы в своей цели. Улука подробно излагает послание Дурьйодханы в оскорбительных и заносчивых словах.

Выслушав дерзкие речи его, Кришна говорит Улуке: «Отправляйся отсюда немедленно, о сын игрока, и скажи Суйодхане следующее: "Слова твои услышаны и смысл их понят. Пусть случится то, что ты замыслил!". Арджуна велит Улуке передать Дурьйодхане, что, назначив Бхишму предводителем своих войск, он надеется, что пандавы не убьют сына Ганги из жалости к нему. «(Но знай), о сын Дхритараштры, — заявляет далее Арджуна, — я убью на глазах у всех лучников первым Бхишму, на чью полагаясь силу, ты так хвастаешься». Возвратившись к себе, Улука сообщает Дурьйодхане обо всем, что ему было сказано. И тогда Дурьйодхана отдает приказание всем войскам построиться перед восходом солнца в боевые порядки и быть в полной готовности к сражению.

Тем временем в лагере пандавов Дхриштадьюмна выступает во главе войск Юдхиштхиры. Он выбирает из своей рати воинов, достойных противостоять воинам вражеской стороны. Для себя же достойным противником он избирает Дрону.

С другой стороны, Бхишма перечисляет могучих и выдающихся воинов — ратхинов, махаратхов и атиратхов как среди своего войска, так и вражеского. Среди перечисленных воинов-махаратхов Бхишма называет в стане врага Шикхандина, и говорит о себе, что он, давший суровый обет безбрачия, никогда не поднимет оружия против женщины или того, кто прежде был женщиной. Дурьйодхана просит Бхишму объяснить, почему он не может убить Шикхандина. И Бхишма рассказывает предание о царевне Амбе, которая во втором своем рождении была тоже девочкой, а потом уже стала мужчиной, обменявшись полом с якшей Стхуной.

В этом древнем сказании на примере царевны Амбы получила яркое воплощение замечательная идея древних индийцев о том, что даже слабая, одинокая женщина силой личного сурового подвига, полной готовностью к самопожертвованию и даже ценой своей жизни может достичь заветной цели — сокрушения непобедимого героя. Без помощи Шикхандина (т. е. царевны Амбы во втором ее рождении) даже такой могучий и несравненный герой, как Арджуна, не смог бы сокрушить Бхишму. И ранним утром, при безоблачном небе, с одной стороны равнины Курукшетры двинулись неисчислимые войска Дурьйодханы во главе с Бхишмой, а с другой стороны под грохот тысяч барабанов и звуки множества раковин выступило могучее войско Юдхиштхиры, возглавляемое Дхриштадьюмной, чтобы сразиться одно с другим.

Как и перевод первых трех книг, изданных в 1950, 1962 и 1967 гг., перевод пятой книги — Удьйогапарвы — сделан с Критического издания санскритского текста, опубликованного в 1940 г. Восточным научно-исследовательским институтом Бхандаркара в Пуне³. Это издание, как и тексты предшествующих книг, было любезно прислано для нашей работы Институтом Бхандаркара, за что мы выражаем нашу глубокую признательность.

Перевод пятой книги, так же как и трех предшествующих, сделан прозой со стихотворного текста. Махабхарата написана метрическим размером эпической шлоки, который имеет широкое применение не только в эпосе, но и в памятниках повествовательной литературы. Больше того, даже словари (такие как, например, синонимические типа «Амаракоша») написаны метрическим размером шлоки для удобства их запоминания, ибо по старой индийской системе усвоения предмета исключительное значение придается роли памяти. Так, в Майсурском санскритском колледже «Махараджа-санскрита-патхашала», который пишущему эти строки довелось посетить в январе 1957 г., полностью сохранилась традиционная индийская система преподавания санскрита. Там в течение первого года обучения студенты заучивают на память весь санскритский синонимический словарь «Амаракоша», содержащий в себе основной словарный фонд санскритского языка, что составляет вторую ступень усвоения предмета, именуемую dharana, т. е. «удержание в памяти», или «запоминание».

По своему содержанию Махабхарата имеет энциклопедический характер. В ней представлены и подлинно художественные произведения, и самостоятельные религиозные и философские разделы, и всякого рода теоретические трактаты и рассуждения по вопросам политики, государственного устройства и права, военного искусства и других отраслей знаний. Поэтому как язык Махабхараты, так и стиль ее изложения в различных местах являются неодинаковыми. Для перевода эпопеи на русский язык с самого начала был предпочтен как наиболее приемлемый принцип прозаического перевода, который, не претендуя на художественность, прежде всего должен служить документальным источником, адекватно отражающим оригинал. Такой перевод рассчитан в первую очередь на подготовленного читателя и на специалиста-исследователя, хотя интерес к этому памятнику может возникнуть и у широкого круга читателей. Вот почему в переводе сохранена (в пределах возможности) эпическая простота слога без надуманного украшательства. Как известно, эпос, по определению Маркса, создавался на сравнительно низкой ступени художественного развития и относительно эпических памятников «даже признано, что они в своей классической форме, составляющей эпоху в мировой истории, никогда уже не могут быть произведены, как только началось производство искусства как таковое⁴». Поэтому перевод должен быть оценен по непосредственности отражения в нем оригинала.

Одной из отличительных особенностей санскритского языка является обилие сложных слов разного типа. Значительную трудность при переводе представляют посессивные, или сложноопределительные, слова типа «Бахуврихи» и сложносочиненные и сложноподчиненные слова типа «Татпуруша», особенно когда они имеют более двух компонентов. Они обычно являются художественными определениями либо действующих лиц, их настроений и состояний, либо различных предметов и явлений. Часто они выступают эпитетами или прозвищами, отражающими особую черту характера персонажей. Сжато выраженные на санскрите, они могут быть переданы по-русски только развернутым путем (часто придаточным предложением). В тех случаях, когда такого рода определения являются устойчивыми синонимами имен божеств или земных героев, то в зависимости от контекста они нами оставлены в санскритском звучании без перевода или даны в переводе, так сказать, в их этимологическом значении.

Так, например, Catakratu, один из постоянных эпитетов Индры, выраженный сложным словом «Бахуврихи», можно передавать как «Шатакрату», или «Совершитель ста жертвоприношений». Равным образом и другой эпитет Индры — Vajradhara или Vajrabhrt, выраженный сложным словом «Татпуруша», можно передавать либо закрепленным эпитетом «Громодержец», либо определением—«держащий громовую стрелу». Один из распространенных эпитетов огня или бога огня Krsnavartman, выраженный сложным словом «Бахуврихи», можно либо приводить в санскритском звучании: «Кришнавартман», либо, когда есть определяемое слово, давать его развернутое, этимологическое, значение: «оставляющий после себя черный путь». Далее, Ajatacatru, один из закрепленных эпитетов царя Юдхиштхиры, выраженный сложным словом «Бахуврихи», удобнее всего передавать в санскритском звучании: «Аджаташатру», или судя по контексту, с развернутым значением, как определение царя: «чей враг еще не родился». Cvetavahana, один из эпитетов Арджуны, выраженный сложным словом «Бахуврихи», можно давать как «Шветавахана» или с этимологическим значением, как определение героя; «мчащийся на белых конях», или Dhananjaya, другой постоянный эпитет Арджуны, выраженный сложным словом «Татпуруша» и означающий «Завоеватель богатств», удобнее оставлять в санскритском звучании: «Дхананджая». С другой стороны, Savyasacin, один из закрепленных эпитетов Арджуны, тоже выраженный сложным словом «Татпуруша», обычно оставляется в том же звучании — «Савьясачин», и только в некоторых случаях, когда у имени героя уже есть определение или иной эпитет, можно переводить «(одинаково) ловкий и на левую руку», точно передавая его этимологическое значение. Переводить этот эпитет со значением «Левша» в угоду русскому понятию, как это сделал Б. Л. Смирнов, совершенно неверно. Ибо герой Арджуна, к которому относится этот эпитет или определение, получил такое прозвище именно за свое искусство натягивать тетиву лука обеими руками с одинаковой ловкостью, что всегда давало ему преимущество в сражении. Об этом говорит и сам Арджуна: «Так как обе мои руки способны натягивать лук гандиву, поэтому меня называют среди богов и людей Савьясачином» (Виратапарва, 39, 17, с. 71).

Специфические индийские термины и выражения в переводе по возможности заменены их приближенными русскими эквивалентами. На полях цифрами указаны номера шлок (двустиший) соответственно делению санскритского оригинала. Деления на абзацы сделаны по усмотрению автора перевода для удобства чтения. Академический перевод претендует быть строго аутентичным переводом эпического памятника на русский язык — переводом, на который могут ссылаться специалисты-исследователи. А русский язык, как мы глубоко убеждены в этом, способен своими средствами передать специфику санскритского подлинника. Только в тех случаях, когда сложный оборот санскритской речи не может найти себе нужного соответствия в русском языке, приходится в силу необходимости прибегать к описательной форме передачи оригинала, добиваясь при этом точной передачи смысла фразы. Однако это совсем не значит, что в таких случаях можно сбиваться на пересказ, который никогда не может заменить собою перевод (что отмечалось и акад. Ф. И. Щербатским). Здесь нужно следовать авторитетному совету акад. Б. А. Ларина, который писал: «Парафразируя меткий афоризм академика О. Бётлинка, можно сказать, что предпочтительным кажется перевод до того свободный, чтобы не уводить от оригинала, и настолько точный, чтобы быть вполне понятным⁵»? При соблюдении принятого нами принципа перевода необходимо бережное отношение к тексту и как следствие этого неизбежны буквализмы, но они вполне оправданы. Перевод такой подчас бывает труден и тяжеловесен, но он гораздо больше дает понять и почувствовать подлинник (как, например, перевод Гомера Гнедичем), чем гладкий и приукрашенный перевод. Оправдывая буквализм Брюсова, М. Гаспаров справедливо замечает: «Буквализм — не бранное слово, а научное понятие. Тенденция к буквализму — не болезненное явление, а закономерный элемент в структуре переводной литературы. Нет золотых середин и нет канонических переводов "для всех⁶"».

Предпринятый свыше четверти века тому назад академический перевод Махабхараты ставит своей задачей создание первого полного перевода на русский язык этого великого национального эпоса Индии. Русский перевод уже опубликованных книг Махабхараты и настоящей книги (равно как и тех, над коими сейчас ведется работа) является первым переводом этого памятника на европейский язык с Критического издания, ныне уже законченного в Пуне. Как уже отмечалось ранее, Махабхарата содержит обширный и неоценимый материал для изучения истории древней Индии, для исследования самых различных областей ее социальной и культурной жизни. Поэтому задача, поставленная перед академическим переводом, состоит в том, чтобы сделать этот материал, раскрывающий неисчерпаемые богатства древнеиндийской культуры, достоянием русского читателя, стремясь вместе с тем к бережной передаче содержания подлинника во всех его деталях средствами русского языка. При этом ставится задача по возможности передать и художественный эффект эпической поэзии. Махабхарата, помимо чисто художественного элемента, включает в себя литературу самого разнообразного содержания: религиозно-мифологическую, философскую, правовую, политико-административную, произведения военной и дипломатической мысли и т. д. Учитывая именно, необычайную разнохарактерность и многоплановость содержания памятника, при переводе следует подходить к текстам как к литературе научной, заботясь главным образом о наибольшей точности в передаче каждой шлоки, вплоть до каждого слова оригинала. Этим обстоятельством диктуется и требование о целесообразности для полного перевода памятника (в отличие от переводов избранных частей) сохранить единый принцип на всем протяжении работы. Такое требование и соблюдалось нами неукоснительно как в изданных уже книгах (I, II и IV), так и в настоящей (V) книге: принцип перевода во всех этих четырех книгах единый и неизменный.

Перевод подобного рода, таким образом, представляет собой труднейшую научную задачу сугубо точного воспроизведения на русском языке содержания весьма сложных текстов санскритского оригинала. Для этого были использованы — частично или полностью — комментарий Нилакантхи, сопровождающий Бомбейское издание, Девабодхи, изданный отдельно, а также (для V книги) Арджунамишры и Сарваджня-Нараяны, приведенные фрагментарно в Критическом издании. Они необходимы для понимания трудных и неясных мест в тексте памятника.

Необходимо также было дать и свои комментарии к переводу уже изданных книг. Они являются (как и должны быть в таком издании) сжатыми и диктуются содержанием самого текста. Эти комментарии служат выяснению различных вопросов и понятий: религиозно-мифологических, философских, географических, историко-филологических, политических, военных, социально-экономических и других, а также содержат сведения о персонажах поэмы, о предметах и терминах. Некоторые из этих комментариев касаются интерпретации отдельных мест текста. При подготовке этой книги нами использованы упомянутые выше санскритские комментарии, и в первую очередь комментарий Нилакантхи к Бомбейскому изданию текста памятника⁷.

Составной частью книги является специальная статья «Некоторые вопросы внешнеполитических воззрений в древнеиндийском эпосе». Она построена главным образом на материале пятой книги Махабхараты. Мысли и предположения, высказанные в ней, вытекают из изучения и анализа текста нашего памятника. Статья эта может представить интерес и для специалистов, занимающихся историей политической и дипломатической мысли.

В конце книги приложены указатели: именной, географический и предметно-терминологический, составленные И. С. Шарковой.

Как и в опубликованных ранее трех книгах Махабхараты, в этом издании помещены в качестве иллюстраций акварельные миниатюры из Рукописного отдела Института востоковедения Академии наук СССР (альбом «Индийская мифология»), а также из хранилища Государственного Эрмитажа. Хочу выразить свою благодарность старшему научному сотруднику Эрмитажа Т. В. Грек за предоставленную мне возможность воспользоваться иллюстративным материалом. В книге также помещены иллюстрации Панта Пратинидхи из Критического издания Махабхараты (кн. V) и, кроме того, репродукции из различных индийских изданий⁸.

В работе над переводом этой книги, а также при написании комментариев к ней большую помощь оказал мне капитальный труд покойного шведского ученого С. Сёренсена⁹. Эта ценная книга была любезно предоставлена мне в дар И. К. Ершовой — ответственным секретарем Общества советско-индийской дружбы. Пользуюсь этой возможностью, чтобы выразить ей сердечную благодарность. Я также выражаю глубокую признательность Г. Ф. Ильину, с дружеской отзывчивостью прочитавшему рукопись этой книги и сделавшему ряд ценных замечаний.

Пользуюсь также предоставившейся возможностью, чтобы выразить мою глубокую благодарность индийским ученым: национальному профессору Сунити Кумару Чаттерджи и проф. Р. Н. Дандекару, д-ру С. М. Катре, проф. Р. П. Кангле, д-ру Раму Шаран Шарме и проф. В. Рагхавану, а также академику ГДР Вальтеру Рубену, любезно предоставившим мне свои ценные труды, столь необходимые для моей работы. Я хочу почтить светлую память незабвенного нашего друга, крупнейшего ученого Индии П. В. Кане (скончался 18 апреля 1972 г. в возрасте 92 лет), автора монументального труда по истории Дхармашастры, всегда с большим интересом и глубокой сердечностью откликавшегося на нашу работу по изучению памятников древнеиндийской культуры.

Считаю также своим приятным долгом выразить глубокую благодарность всему коллективу Кабинета Древнего Востока Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, обеспечившему мне необходимые условия и помощь в работе.

В заключение считаю необходимым почтить светлую память незабвенных учителей моих — акад. Ф. И. Щербатского и акад. А. П. Баранникова, вдохновивших меня на этот труд.

Хочу выразить надежду, что русский перевод пятой книги Махабхараты — великого национального эпоса Индии — также встретит теплый отклик среди читателей и будет способствовать дальнейшему культурному сближению народов Индии и Советского Союза.

1 Махабхарата. Книга четвертая. Виратапарва, или Книга о Вирате. Перевод с санскрита и комментарии В. И. Кальянова. (Отв. ред. акад. В. В. Струве). Л., 1967 (серия «Литературные памятники»). В книге помещена статья В. И. Кальянова «Некоторые военные вопросы в древнеиндийском эпосе» (с. 135—160).

2 ААН СССР, Лен. отд., ф. 152, оп. 1 (1968), инд. 645.

3 The Mahabharata, vol. VI. The Udyogaparvan, being the fifth book of the Mahabharata, the great epic of India (for the first time) critically edited by Su- shil Kumar De. Poona, Bhandarkar Oriental Research Institute, 1940. (Текст памятника на санскрите).

4 Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов. Введение. — В кн.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 47.

5 Ларин Б. А. Об изучении и переводах древнеиндийской поэтики. — В кн.: Романо-германская филология. Сб. статей в честь академика В. Ф. Шишмарева. Л., 1957, с. 199.

6 Гаспаров М. Брюсов и буквализм. (По неизданным материалам к переводу «Энеиды»). — В кн.: Мастерство перевода. Сб. 8. М., 1971, с. 112.

7 (Atha cri-Mahabharate Udyogaparva prarabhyate | ... Idam Udyogaparva ... mudritam cakabdah || 1784 ( =1862, Бомбей ) || ... Iti (Nailakanthlyam) Mahabharatam samaptam | Mumbayyakhyarajadhanyam Ganapata-krsnajity-abhidhanam mudrayantralaye mudriiam || Cakabdah || 1785 ( =1863, Бомбей) || (Литографированное издание).

8 Kangra Valley Painting. Introduction by M. S. Randhawa. The Publications Division. Bombay, 1954; Kangra Painting of the Bhagavata Purana. M. S. Randhawa. Published by National Museum of India. New Delhi, 1960; Leaves from Indian Painting. Honorary editor Karl Khandalavala. Lalit Kala Academy, New Delhi—Bombay, 1967. (Lalit Kala Series Portfolio, № 4); Indian Sculpture. By С Sivaramamurti. Allied Publishers. New Delhi, 1961.

9 Sorensen S. An Index to the names in the Mahabharata with short explanations and a Concordance to the Bombay and Calcutta editions and P. C. Roy's Translation. (First published in 1904 and reprinted by Motilal Banarsidas 1963). Delhi—Varanasi—Patna. Motilal Banarsidas, 1963. (Published under auspices of Government of India). 808 p.