Текст о дхарме. Главы 260-261.

Махабхарата

Шантипарва (Книга об умиротворении)

Главы 260-261

Текст о дхарме

ГЛАВА 260

Юдхиштхира сказал:

Все потомки Ману сомневаются относительно дхармы;
Что такое дхарма? Откуда дхарма? Это скажи мне, прадед!

Только для здешнего или для потустороннего мира существует дхарма,
Или для обоих (предписана) дхарма? Это скажи мне, прадед!

Бхишма сказал:

Праведное поведение, Веды, Предание — три признака дхармы¹.
Вещие называют цель четвёртым признаком дхармы.

Кроме того, они возвестили о правилах (дхаранах), высшие и низшие определили;
Ради продвижения здешнего мира² совершается соблюдение дхармы.

В обоих случаях — здесь и в ином мире — (так) достигается счастье
Не соблюдая определённого долга, приобщаются ко злу злодеи;

Злодей не освобождается от греховности (даже) несчастьем;
Отрицающий зло бывает таким же, каким бывает знаток дхармы³.

Благонравие — опора закона; прибегая к нему, ты (это) постигнешь.
Разбойники, преисполненные беззакония, грабят богатства;

Радуется бесправию вор, стянув чужое,
Когда же его обирает другой, он ищет раджу.

Он завидует тем, что своим добром довольны.
Безбоязненно, не сомневаясь, чистый приходит к воротам раджи.

Ведь он за собой не знает никакого дурного поступка.
Слово правды свято, нет ничего выше правды.

Всё держится правдой; всё пребывает в правде;
Даже закоренелые злодеи порой постунают по правде;

В общении между собой они без обмана уговор соблюдают;
Те же, что нарушают верность, неминуемо гибнут.

«Нельзя уносить чужого добра» — так вечный закон указует,
Но сильные считают, что это слабые его провозгласили.

Когда же впадают в бессилье, тогда (закон) им по нраву⁴;
Ведь не очень-то долго (человек) бывает сильным, счастливым.

Поэтому никогда не направляй свой разум на кривду.
У такого нет страха ни перед неправедным, ни перед разбойником, ни перед раджей:

Не делая никому ничего плохого, безмятежно существует чистый,
А вор всего страшится, как лань, попавшая в деревню.

Совершивший много зла от других ожидает того же,
Но радостно и безбоязненно везде ходит чистый.

Ведь он не сделал ничего дурного, чтобы самому подозревать другого.
«Надо давать, этот долг (дхарма)!» — так радующиеся благу существ (утверждают).

А богатые считают, что так неимущие провозглашают;
Когда же сами теснимы нуждой, тогда этот закон им по нраву.

Ведь не очень-то долго (человек) бывает богатым, счастливым.
Те поступки других, которых человек, для себя не желает,

Что самому неприятно, пусть не делает и другим людям⁵.
Кто спутался с чужой женой, что может сказать другому?

Но то, что тогда он сделал другому, для себя не захотел бы;
Кто для себя хочет жизни, как может убить другого?

Надо позаботиться для других о том, чего для себя желают;
От преизбыточных благ следует хоть что-нибудь уделять другому.

Так поступая, благой заимодавец получит с избытком;
Пока он нуждается в помощи богов, пусть стоит на этом.

Когда же он благое воспримет, пусть утвердится в Законе.
Всё нужно делать с приязнью, так мудрые говорят о Законе (дхарме);

Рассматривай это как признак для различения законного и беззаконного, Юдхиштхира,
Некогда его установил творец для целокупности мира.

Таково утонченное высшее поведение благих, управляемое законом и целью.
Итак, тебе возвещен признак дхармы, превосходный Каурава!

Поэтому никогда не направляй свой разум на кривду.

Такова в великой «Махабхарате» в «Книге об умиротворении» двести шестидесятая глава - СКАЗАНИЕ О ПРИЗНАКЕ ДХАРМЫ

ГЛАВА 261

Юдхиштхира сказал:

Утонченно указан святыми признак дхармы, заключенный в слове Брамы;
Но есть у меня некоторые соображения, об этих доводах я сказать хотел бы.

Разрешены тобой главные вопросы моего сердца;
Кое-что всё же выскажу, раджа, но не ради спора.

Эти⁶ (сути нас) оживляют, низвергают, возносят;
Нельзя познать дхарму в таком обобщенье:

Одна дхарма (долг) при благих обстоятельствах, при плохих — другая;
Как возможно все случаи полностью предвидеть?

Поведение благих считается признаком благонравия, законом,
Но раз нет (точного) признака благонравия, то как отличают благое от неблагого?

Из того, как беззаконно поступает дурной (человек), виден образ (закона).
Образ же беззакония виден из поведенья благого.

Далее: указания знатоков шастр — мерило (закона),
Но слова Вед уносит (время) соответственно югам — так мы слыхали.

Иной закон в крита-югу, иной в трета-, двапара-югу,
Иной закон в кали-югу установлен сообразно силам.

Предание — словеса истины, таково об этом всеобщее мненье,
И, согласно преданью, были счастливо распространены Веды повсюду.

Если бы они были всеобщим мерилом, то можно было бы принять их здесь за (всеобщее) мерило;
Но если мерило нарушается немерилом⁷, то как безусловность Шастр (возможна)?

Если сильные, (но) злобные так или иначе нарушают
Подлежащие выполнению обязанности (дхармы), то и нерушимость (Закона) гибнет.

Мы знаем нечто или не знаем, оно может быть доступно
Или недоступно Познанью, будь оно тоньше лезвия ножа или горы огромней.

Закон (дхарма) появляется сначала, как (марево), город гандхарвов,
А по рассмотрении (его) вещими снова в незримость уходит;

Как рытвина для водопоя коров или (оросительные) арыки (быстро) пересыхают, Бхарата,
Так, по преданию, истощается, становится невидимой вечная дхарма.

Некоторые из-за вожделения, ради желания перемен другие,
Многие, хоть и неблагие, (безнаказанно) наслаждаются своим (дурным) поведеньем;

Или же они принимают закон как пустое разглагольствование благочестивых,
Называют их сумасбродами, издеваются над ними.

Высокомерные люди отвращаются (от дхармы) и признают лишь государственные законы,
Итак, никаких общих для всех (правил) поведения не существует,

Один, (пользуясь законом), себя возносит, а другого вяжет,
А тот при случае подобным же образом поступает.

Что одного возносит, то унижает другого:
В поведении всех общей направленности не видно.

Некогда вещие воздвигли дхарму, она передавалась издревле,
Поэтому изначальным благонравием она утвердилась навеки.

Такова в великой «Махабхарате» в «Книге об умиротворении» двести шестьдесят первая глава - БЕСЕДА О ПРИЗНАКАХ ДХАРМЫ

ОКОНЧЕНО «ТЕКСТ О ДХАРМЕ»

1 Дхармы — так в калькуттском издании. Здесь этот термин носит религиозно-ритуалистический характер; прибавление четвёртого признака определяет дхарму, о которой говорится во второй полушлоке. Дейссен в обоих случаях переводит: Pflicht. Дхарма в объективном смысле есть закон, а в субъективном — долг. Таким образом, это понятие органически связано с этикой, которая определяется целью (artha), без чего деятельность остаётся неориентированной, а потому и не несёт в себе момента ценности; карма без цели — ещё не акт, а просто факт: только соединённое с представлением цели дело является актом и становится объектом этики. В теории ценности это — кардинальный момент.

2 Мира — здесь приемлемы оба значения слова loka: мир — вселенная и мир — народ, общество. Жрецы уверяли, что если будут нарушены утренние обряды — агнихотра и прочее, то солнце не встанет, так как агнихотра даёт ему силу подняться и совершить свой нелёгкий путь по небу. Такие же верования распространялись и в Египте: утром в храмах, особенно в храме Гар-эм-хути в Эдфу, читалась «книга Апопи», заклятия которой прогоняли Апопи, врага Ра, и давали возможность «его величеству Гар-эм-хути» подняться над горизонтом. Трудно думать, чтобы люди, достигшие таких вершин мыли, как древнеиндийские мудрецы, разделяли бы наивные народные верования. С точки зрения философской, смысл шлоки — утверждение, что без соблюдения нравственных уставов не может развиваться общество (loka). Мысль лишь облечена в мифологическую форму.

3 Дхармы — мысль выражена слишком кратко и требует пояснений. Злодей заслуживает воздаяния, но само по себе воздаяние не освобождает от склонности ко злу: чтобы освободиться от зла, нужен особый акт воли, вводящий поправки в механизм причинно-следственного ряда. Требующийся волевой акт текст называет отрицанием зла (apāpavāda), и осуществляющий такой акт уподобляется выполнителю дхармы. Хотя стремящийся освободиться от зла и выполнитель дхармы стоят на разных ступенях развития, но направление для них одно. Трудно переоценить всю исключительную силу анализа такой сложнейшей этической задачи, с которой веками не справлялись другие народы древности.

4 По нраву — эта острая критика «права с позиции силы», к сожалению, так же свежа и актуальна в наши дни, как и 2500 лет тому назад...

5 Людям — так 2500 лет тому назад был в точности сформулирован «категорический императив практического разума», стоивший великих усилий одному из сильнейших умов новой истории — Канту.

6 Эти — слишком лаконичное выражение подлинника нуждается в пояснении. Дейссен после слова «эти» даёт в скобках: «элементы». Мысль заключается в том, что движение таттв обусловливает разные соотношения и возможности, которые нельзя обобщить, взять за одни скобки, но следует дифференцировать и определять дхарму в зависимости от конкретных обстоятельств. Такой диалектический подход к проблеме ценности превосходно развит Гитой.

7 Немерилом — Дейссен понимает под этим выражением смрити, священное предание, иногда противоречащее Писанию (Шрути). Такое толкование далеко не обязательно; формально оно обрывает мысль и вносит новый момент в логические построения текста, снижая этим силу предпосылок. Возражению легко парировать: раз смрити противоречит Шрути, то в сомнительных случаях надо опираться на Шрути, пользующиеся безусловным авторитетом. Но речь идёт о гораздо большем: о диалектическом становлении безусловного. Юдхиштхиру смущает не противоречие между смрити и Шрути, а изменение во времени самих Писаний (Шрути), о чём совершенно недвусмысленно говорится в предыдущих шлоках. Так ставится одна из труднейших философских задач — диалектика безусловного и относительного. Кант в «Критике практического разума» приходит к заключению, что априорна лишь форма категорического императива, всякое же его содержание — апостериорно, а потому — относительно. Ниже Юдхиштхира полностью раскрывает свою мысль: закон то появляется, то исчезает, «как город гандхарвов» (марево). А то, что подчинено времени, то по своей сути относительно, Юдхиштхира же ищет безусловного и на меньшем не желает примириться. Нельзя недооценивать дерзновенности постановки вопроса, и не зря Юдхиштхира заранее оговаривает, что не любовь к пустому словопрению заставляет его поднять вопрос, посягающий на авторитет Вед, что для того времени было чудовищно. Шанкара, пользующийся и по настоящее время особым авторитетом среди индийских философов, не решался на такие дерзания и строил своё учение как простую экзегетику, считая это своей большой заслугой. В борьбе за идеологическое первенство лишь кшатрии отваживались выступать против догматики Вед, и «Махабхарата» является грандиозным памятником этой борьбы. То, что в «Махабхарате» получило лишь половинчатое решение, то с беспощадной последовательностью «рассёк мечом познания» великий кшатрий духа — Будда.